Второй Шанс
Шрифт:
Желание свалить мигом улетучилось. Браслет, что ни разу не подводил, звучит зловеще. Не хотелось бы проверять его эффективность на собственной шкуре. К тому же, во мне взыграло любопытство и с каждой секундой вопросов в голове становилось все больше:
– Что значит, «как остальные»? Такие же, как и я, игроки? Да быть того не может! Но если так, то получается, что не меня одного сюда забросило. В этом времени есть и другие игроки.
Эффект Парализации рассеялся и тело обмякло в сильных руках Волкодава. Притворяться больше не получится. Одно дело лежать неподвижно в машине и совсем другое вот так, когда тебя тащит живой человек. Ощущения совершенно
– Двадцать две секунды, - мгновенно заметив изменения, пробубнил Комар.
– Неужели у нас появился новый чемпион? Еще никто так быстро не отходил после Кратамолазы. Надо будет с профессором по этому поводу поговорить. Он меня уверял, что такое невозможно. Посмотрим, как теперь будет выкручиваться. Жаров его точно в бараний рог свернет.
– Чего это он молчит?
– пропустив тираду Савина мимо ушей, спросил его Волкодав.
– Он немой, - спокойно ответил ему Комар, - По крайней мере, так сказали его друзья.
Я вздрогнул:
– Какие еще друзья? Неужели ребята из клуба? Но Вера мне об этом ничего не писала.
– Не волнуйся, - заметив замешательство на моем лице, улыбнулся Комар, - У тебя хорошие друзья. Ничего полезного они полиции не сказали. Хотя стоило бы. Гражданский долг превыше всякой дружбы. Речь ведь идет не о банальном вандализме, а о поимке серийного убийцы. За сокрытие информации и препятствие следствию дают приличный срок. Если мне не изменяет память, то от трех до пяти лет. Но не переживай, если у нас с тобой все сложится как надо, то им ничего не грозит. СОКМ об этом позаботиться. К тому же нам известно, что ты ни в чем не виноват и просто попал под раздачу.
Его слова меня не успокоили, а в конце так вообще чувствовалась завуалированная угроза. Но про невиновность отрадно слышать. Значит, не все потеряно. Что им от меня нужно и какой еще СОКМ? Впервые про него слышу. Неужели будут ставить на мне опыты? Он там, кажется, что-то про профессора говорил. Воображение с каждой секундой все сильнее сгущало краски, а светлое будущее больше не казалось таким уж радужным.
На мгновение даже задумался, а не лучше ли будет вцепиться им в глотки и сбежать? Но пришлось отказаться от этой затеи. Для этого было слишком поздно. Мы уже добрались до второго этажа и находились напротив стальной двери, по обеим сторонам от которой стояли охранники с серьезным автоматическим оружием. У одного в руках был Абакан, а у другого АК-12. Да еще этот непонятный браслет... Боюсь даже представить, что он из себя представляет.
Охранники вытянулись по стойке смирно. Их выправка была безупречной. Серьезная у них тут охрана. Что же это за место такое? Ведь не только охранники с автоматами обеспечивали безопасность на входе, но и внушительная стальная дверь с магнитным и кодовым замком, оснащенная двумя камерами видеонаблюдения. Не каждый день такое увидишь. Странно, что анализатор голоса или сканер сетчатки глаза не установили. Тогда был бы полный комплект. Хотя, кто знает, что там со стороны главного входа.
Комар достал из кармана пластиковую ключ-карту и провел ею по считывателю. Затем ввел персональный восьмизначный код и дернул за ручку. Толщина стальной двери была порядка тридцати сантиметров с усиленными цилиндрами замка. Комару пришлось приложить немало усилий, чтобы ее открыть. Прямо банковское хранилище, а не государственное учреждение. Даже для ФСБ такая система безопасности была чересчур. Что же там внутри такого важного?
– Шагай, - подтолкнул меня к двери Волкодав.
Но за стальными дверьми и вооруженной охраной
– Не удивляйся так, - будто прочитав мои мысли, сказал Комар, - У нас тут белые воротнички сидят. Кому-то же надо бумажками заниматься. Бюрократическая машина не стоит на месте, и каждый раз требует новую порцию переработанной древесины. Вот мы им тут и устроили комфортные для работы условия.
Пустынный коридор вывел нас к повороту, за которым находилась еще одна стальная дверь и охранники. Только в этот раз все было куда серьезнее. Там стояли уже четыре охранника в бронежилетах с АК двухсотой серии и забитыми до отказа подсумками. У них даже гранаты были. Да и сама система безопасности оказалась более продвинутой. Комар назвал кодовое слово и только потом охранники подпустили его к двери, которую он открыл после проверки отпечатка руки и анализатора голоса.
Дальше Волкодав с нами не пошел. Да в этом и не было необходимости. Двое из четырех охранников вызвались сопровождать нас. У них, в отличие от Волкодава, был неограниченный допуск. Капитан Жирков, он же Волкодав, был одним из немногих в ФСБ, кто осведомлен, чем занимаются в СОКМ. Но только в общих чертах. Начальник регионального отделения ФСБ по Ростовской области генерал-лейтенант Тихомиров доверил ему роль посредника между двумя ведомствами. Благое дело с корыстными намерениями. Он хотел знать больше, чем позволял уровень допуска. Только вот Волкодав ничего нового ему не докладывал. Кто же пустит лису в курятник?
Красная зона произвела на меня неизгладимое впечатление. Комар решил устроить мне экскурсию и рассказывал обо всех особенностях секретной части СОКМ. Например, про серый матовый пол с намалеванными на нем цветными линиями-указателями, каждая из которых вела в определенную часть красной зоны. Голубая линия вела в лаборатории, белая - зал для тренировок и оружейная, зеленая - жилые комнаты сотрудников, а черная - ныне пустующие камеры заключения, в которых содержаться опасные для себя и окружающих игроки до их отправки в Москву. Последнее его предложение меня особенно заинтересовало. Что значит, «опасные для себя и окружающих»? Говорит о нас, как про психически больных людей.
– Вот мы и добрались, - объявил Комар, остановившись у бронированной двери с табличкой, гласящей «Психолог. Нина Васильевна Шумилина».
– Ты же там не будешь буянить?
Я отрицательно покачал головой.
– Тогда надеюсь на скорую встречу. Проводите его, - обратился он к охранникам, - а я пока пойду перед Жаровым отчитаюсь.
* * *
Охранники подтянулись и завели меня в кабинет психолога. После того, как мне поставили диагноз «селективная немота на почве глубокой психологической травмы», кабинет психолога стал для меня вторым домом. Все они были похожи друг на друга, но с некоторыми отличиями. Удобная мягкая мебель, успокаивающий ровный свет или естественное освещение, одно или несколько комнатных растений, картины маслом на стенах и нейтральная цветовая палитра. Неотъемлемые элементы декора, чтобы пациент чувствовал себя максимально комфортно и не замыкался во время сеанса психотерапии.