Второй шанс

Аргус

— Почему? — хором спросили мама и старший брат, причем было видно, что Леха сильно занервничал от этого известия.

— У нас нет ключей от вашей новой квартиры, у вас не будет от нашей, — твердо сказал младший сын.

— Очень нужно, — взяв себя в руки, с презрением бросил старший брат, — у меня там у одного комната больше, чем гостиная тут!

— Значит твоя жизнь удалась! То ли еще будет! — саркастически произнес младший брат.

— Зачем ты так, Саша? — выдавила мама с тяжёлым вздохом.

— А ты зачем? Ушли, значит ушли! Выписывайтесь отсюда и прописывайтесь у твоего нового мужа!

А ты как думала? Все по-взрослому, — так же твердо сказал Саша.

— А ты… ты тоже так думаешь? — спросила мама у, отмалчивающегося в сторонке, бывшего мужа.

— Я полностью согласен с Сашей. Это был ваш выбор, — ответил отец.

— Мама, идем! Оставь этих неудачников в их конуре! — развязно бросил Алексей. — Они просто завидуют нам!

— И эти слова запомни, Алексей! — сказал Старик-Саша. — Хорошо запомни.

— Да уж не забуду, я же не ты! — съязвил Алексей, ехидно скалясь.

Они ушли, и уже на следующий день, Саша, как и обещал, поменял сердцевину замка. Ну как замка. Название одно. Видимость защищённости для честных людей, как говорили в то время. Впрочем, если верить отцу, квартирных краж в их доме еще не было.

Вопрос с едой они решили пока следующим образом. На неделе, сын ходил в ближайшее кафе, где ему наливали в маленький бидончик первое, а в другой клали второе. Но, зря он что ли, в своей прошлой жизни, увлекался чтением детективной литературы. Конечно же, он перерыл весь дом и среди прочего хлама в полках, он обнаружил книгу «О вкусной и здоровой пище», переизданную в одна тысяча девятьсот шестьдесят пятом году. И теперь по вечерам он стал восполнять свои пробелы в готовке. Он пытался жарить сырники и отбивные, готовил вкусные салаты из сырых и вареных овощей, освоил готовку макарон по-флотски… Это оказалось не так уж и сложно.

Вскоре, отец принес практически все, что просил сын. Он даже приволок списанную, но вполне себе функционирующую, центрифугу. И работа закипела.

Целыми днями он пропадал на кухне соседа, превращенную в мини лабораторию, где проводил свои эксперименты. Он снова ощутил давно забытое чувство предвкушения и радости от полученного результата. Причем запланированного и осуществленного. Месяц пролетел незаметно, и, наконец, он был готов предоставить отцу разработанный им образец.

Отец, все это время, тоже не дремал, и с увлечением занимался разработкой дозаторной насадки для стеклянных мерных пипеток. Результат своей деятельности, он принес домой через три недели. Причем Саша сразу же взял его в работу. И он его полностью устроил.

Отец начал подготавливать бумаги для оформления свидетельства на изобретение. К слову сказать, начальство одобрило его инициативу и намекнуло, что и их фамилии, смотрелись бы в списке авторов очень даже неплохо. Отец безропотно согласился, ведь именно так у них с Сашей и было задумано. Параллельно, он тайком ото всех, изготавливал детали для сборки первого пипеточного дозатора.

Наконец, день икс настал и юный изобретатель пригласил отца в надомную лабораторию, для наглядной демонстрации своего изобретения. На столе стояли три пробирки с номерами: один, два и три, в которых было по десять миллилитров какой-то жидкости. Рядом

стояли три таких же, но без номеров… но в которых тоже было по десять миллилитров жидкости.

— Батя, — сказал сын, в этих пробирках с номерами, находятся разведенные сыворотки. Человеческая — пробирка номер один, кролика — пробирка номер два, и собаки — пробирка номер три. В концентрации десять микрограмм на один миллилитр. Это в тысячу раз меньше, чем их концентрация в цельной крови.

— Понял.

— Ты возьмешь эти стеклянные микропипетки и отберешь, каждой отдельной пипеткой, по десять микролитров из этих пробирок и перенесешь вот в эти. Мы получим разведенную концентрацию белка еще в тысячу раз. То есть там будет по десять нанограмм на один миллилитр. Пометь пробирки так, чтобы первые номера не совпадали со вторыми. Чтобы я не знал в какой из пробирок второго ряда, находится каждая сыворотка. Для чистоты эксперимента. Когда закончишь, позови меня, — и сын вышел из кухни.

Через десять минут его позвал отец.

— Я все сделал!

— Хорошо! Сейчас я проведу опыт и скажу тебе, в какой пробирке второго ряда находится человеческая сыворотка.

— Саша! Тут же нанограммы! Это только радиоимунный метод может выявить, на современном этапе развития науки.

— Давай попробуем и мы! — с этими словами Саша открыл пенициллиновый флакон и, извлекая из него по круглому диску диаметром пять миллиметров, бросил их по одному в три пробирки. Затем, добавил в каждую пробирку по миллилитру разведенной сыворотки из второго ряда пробирок. Пометив пробирки, он поставил их на качающуюся платформу.

— Подождем тридцать минут, — заявил сын. Когда полчаса прошли, он с помощью водоструйного насоса удалил жидкость из пробирок и налил специальный моющий раствор и снова удалил его, повторив операцию три раза.

Затем, он открыл другую пробирку и налил из нее, в каждую пробирку с дисками, по одному миллилитру жидкости.

— Подождем еще полчаса, — снова сказал он. Когда время истекло, он опять три раза промыл диски, а затем добавил в каждую пробирку по одному миллилитру нового раствора из флакона темного стекла. После чего, накрыл пробирки коробкой.

— Нужна темнота. Подождем еще полчаса.

Время, будто застыло. Но и эти полчаса наконец истекли. Открыв коробку, они увидели, что две пробирки были с таким же прозрачным раствором. А вот в третей пробирке, раствор окрасился в ярко желтый цвет.

— Человеческая сыворотка находилась в пробирке номер три! Правильно? — спросил сын отца. Тот потрясенно, не в силах вымолвить ни слова, смотрел на пробирки.

— Правильно! Но… как ты это сделал? — лицо мужчины исказилось недоумением.

— Папа! Старые методы, были основаны на визуализации результатов реакции только антигенов и антител, когда невидимые глазом молекулы, склеиваясь между собой, превращаются в видимые для глаза преципитаты. Но для этого их должно быть очень много. А когда их мало, то их и не видно. Во-первых, это требует много времени, не меньше суток, а во-вторых, чувствительность таких реакций невысока. Как правило, миллиграммы, и очень редко микрограммы.

— Это я знаю! А ты что сделал?

— Я прикрепил фермент к антителам против белков человеческой сыворотки.