Второй шанс
Шрифт:
Она неопределённо махнула копытом, не отрываясь от старого журнала. Мы побежали дальше и Вайндклоп продолжил болтать.
— Когда я попал сюда тридцать лет назад, Митлокер был просто заполнен несчастными дикими, и тут же была горстка гулей, ищущих для себя дом. Понадобилось двадцать лет, чтобы спровадить диких в подземку и сделать из этого места хоть что-то. Теперь мы очень стараемся наладить контакты с различными группами вокруг Хуффа.
— Похоже не все пони рады переменам. Я встретила гуля… Йовай… или как-то так. Он, похоже, чертовски недоволен происходящим, — заметила я, когда мы бежали через тускло освещённые
— О да. Этот. Ахвицотль появился здесь лет двадцать назад. Его маленький болезненный бар держался на страдании и горечи. Чем больше народу с депрессией там собиралось, тем больше они пили и пользовались химией, чтобы забыть о своих проблемах, и тем больше крышечек он получал. С клубом и всем прочим, Митлокер стал намного лучше. Я надеюсь переименовать его из Митлокера в Мемориал. Это более позитивно — говорил он на ходу. Не думаю, что когда-либо встречала такого болтливого гуля.
— Так, изначально вы из Стойла?
— Угу. Стойло Один. Вообще оно планировалось для правительственных шишек и грязных чинуш. Проектировалось даже для Принцесс. Но… оно оказалось ловушкой. Закрылось и не открывалось, пока все пони внутри не умерли. Конечно, Кантерлот был покрыт ядовитым розовым облаком и это, в конечном счете, убило всех пони внутри. Или может это, была радиация… не знаю, — беспечно сказал жеребец, пожав плечами. — Во всяком случае, около тридцати лет назад у меня случился… ах… неловкий инцидент, связанный с белками, которые я любил и поэтому я решил искать удачи здесь — он нервно кашлянул. — Вы должны понимать, есть некоторые вещи, которые пони не должны делать в приличном обществе и я бы никогда так не поступил, если б знал.
Я усмехнулась и покачала головой.
— Вполне понятно, — сказала я и споткнулась о железяку, оставленную кем-то посреди коридора. — Так. Это становится забавным. Моё зрение не настолько усиленное, — пробормотала я, сосредоточившись. Моё заклинание света ожило надо мной, разгоняя мрак и тени. И вправду, почему я не сделала этого рань…
Это Стоунвинг.
Я смотрела прямо в глаза жеребца-пегаса, отлитого в бронзе. Одно крыло распростёрто, а другое оторвано, об него я и споткнулась. Он стоял, закрывая собой лежащих Джетстрим и Эпплснека. За ним стояли абстрактные фигуры. Статуя возвышалась на приземистом пьедестале с табличкой на боку:
«Мемориал Стоунвинга».
Подойдя ближе, я прочла надпись.
«Этот мемориал посвящён всем тем пони, что отдали свои жизни и проливали кровь ради нашего благополучия. Именно здесь, во время восстановления, этот солдат Стонвинг доблестно удерживал позицию перед превосходящими силами атакующих зебр, защищая не только своих павших товарищей, но и бесчисленных беспомощных пациентов и пострадавших в госпитале. И хотя пуля снайпера заставила его замолчать навсегда, действия Стонвинга говорят за себя красноречивее всех слов о мужестве и доблести лучших столдат Хуффингтона.»
Пока я всматривалась в статую, на краю моего сознания что-то не давало мне покоя. Записка в шкафчике Мирамэйра. «Слева от того места, где он сделал это тогда».
— Что-то не так? — спросил Вайндклоп, когда я медленно стала обходить статую и нишу, которую она занимала.
— Просто… интересуюсь, — пробормотала я, оглядывая статую, не будучи вполне уверенной, что я ищу. Затем я заметила маленькое отверстие в основании пьедестала. — Эй, могу я одолжить лом?
— Могу честно сказать, это первый раз, когда кто-нибудь просит меня об этом, — ответил он, подходя ко мне. Мэр достал маленькую плоскую фомку и передал мне, затем вытащил плоскую отвёртку и помог снять вентиляционную крышку. Пришлось поковыряться, но наконец она свободно выпала. Внутри пыльного отверстия лежал холщёвый пакет. Я вытянула его наружу, и гуль широко распахнул глаза. — Что это?
— Я не знаю… — но я догадывалась, что это принадлежало Мародёрам. Своей магией я медленно развязала шнурок и развернула свёрток копытами. Внутри было что-то бардовое и кожаное. Я осторожно развернула кожаную куртку. Не смотря на два столетия, она всё ещё сохраняла эластичность. Внутри у неё была утеплённая подкладка и множество застёжек и пряжек. Сзади были два отверстия для крыльев. На спине шла надпись «Воздушная оборона Эквестрии». К куртке прилагалась кожаная кепка и очки.
— Невероятно… выдохнул гуль, когда я поднялась и надела её. На ней была какая-то магия, потому что она сидела на мне почти идеально. — Может вы знаете ещё о каких-нибудь бесценных сокровищах, спрятанных в Митлокере, которые могут быть поставлены на пользу нашего сообщества? — с усмешкой просил Вайндклоп.
— Сожалею, мистер мэр. Хотела бы знать, но нет — я порылась в карманах и нашла небольшую пачку фотографий. Автограф Рейнбоу Дэш. Кобылка Джетстрим, в ужасе сжавшаяся на краю облака. Ещё одно фото с ней на пляже. На другом фото все Мародёры, в форме, отдают честь. Я вздохнула и спрятала их обратно в карман. В другом кармане лежали золотые монеты. Я поглядела на них, а затем отсыпала больше половины. — Держите. На развитие Митлокера.
Это определённо его порадовало! Он убрал деньги, и я могла только надеяться, что он пустит их в дело, а не припрячет для себя, но похоже он был из честных пони.
— И всё же, куртка Воздушной Обороны Эквестрии. Это… удивительно. Я думаю, она из настоящей драконьей шкуры! — воскликнул он.
— Только не надо в меня стрелять, чтобы проверить! — торопливо сказала я, когда мы продолжили наш путь. Я оглянулась назад на ухмыляющуюся статую и улыбнулась в ответ.
Мы приближались к смотровой, но доктор Вилборру, сообщил, что сестра ушла в «Жизнь после смерти». Он намекнул на то, чтоб я позволила провести ему некоторый углублённый «осмотр», но что-то в его тоне встревожило меня больше, чем обычно и я отказалась, оставив доктора в некотором разочаровании.
Мы направились в клуб, болтая обо всём, что попадалось на пути. До падения бомб его очаровывали технологии и прежде чем устроиться на постоянную работу в Стойл-Тек, он мечтал о работе на огромных облачных боевых кораблях «Хищниках». По его описаниям я представила себе уменьшенные версии Селестии с корпусами из облаков, носящиеся по воздуху и рвущих драконов на кусочки. Видимо для пегаса, пребывание стойле, где нет места для полётов, действовало угнетающе. Эта тема привела к тому, что он разоткровенничался, что всё ещё может летать, не смотря на то, что его крылья превратились в кости, а это привело к демонстрации полётов, что, в свою очередь, привело к обсуждению врождённой магии пегасов. Я так заболталась, что пропустила перемену в музыке, доносящейся из-за двойных дверей перед нами.