Второй Шанс

Шмакова Архелия

Я была рада, что тучи немного разошлись: после мертвого, недвижного неба Царства они меня угнетали. Мы с Ганглери почти вернулись к его жилищу — склон, на котором оно располагалось, был покат и очень удобен. Почти всю дорогу мы молчали: старый маг думал о чем-то своем, а я задавалась вопросом, что за амулет на его груди и от чего он так странно мерцает – не то отражая внешний свет, не то рождая свой собственный. Но спрашивать и вторгаться тем самым в глубокую задумчивость волшебника казалось мне отчаянно грубым и неправильным.

Однако вскоре Ганглери

сам нарушил прочно утвердившуюся тишину. До его жилища оставалось совсем немного, когда он остановился и спросил:

— Я, наверное, затаскал тебя по горам, девочка?

Я покачала головой. Разобраться в собственных чувствах мне сейчас было не под силу.

— Я бы дал тебе отдых, но у нас осталось мало времени. Поэтому тебе придется меня послушать. Пока — только послушать. Хорошо?

Я кивнула. Старый целитель выпрямился, заложил руки за спину и, глубоко вздохнув, начал:

— Ты спрашивала о Лунных Полях. Настало время ответить на твои вопросы. Лунные Поля — это источник нашей Силы, черновик бытия. Это место, где хранится вся память мира, где текут родники из чистого света, где ветер обретает плоть. Первое, чему обучался каждый маг в мое время — это выходить туда и обнаруживать свою силу в долгом путешествии.

— Но почему тогда нам ничего об этом не говорили?

— Принято думать, что Матерь Магии не может простить нам смерть своей любимой дочери, и потому не хочет пускать нас в Поля. Я не знаю, сколько правды в этой легенде, но они действительно стали куда более опасны, чем раньше, а неподготовленному разуму там и вовсе не выжить. Если речь не идет о юном адепте Даэг, конечно.

— Кто такие адепты Даэг? Я только читала о них однажды, но никогда не видела...

— Я не уверен, что смогу тебе объяснить природу их силы. Они рождаются в только в полнолуние, и Лунные Поля им роднее земной тверди. Они до сих пор имеют свободу подолгу бродить там, куда мы уже не допущены. Но Матерь Магии запечатывает их уста.

— Как?..

— Своего рода безумием. Если ты когда-нибудь встретишь адепта Даэг, ты поймешь, о чем я.

— Знаете, — мне стало отчего-то не по себе, — вы сказали о полнолунии, и я вспомнила... Нам в Арэль Фир говорили, что мы — ну, полукровки — все родились в полнолуние, и поэтому-то нас и выбрали.

— Интересно. Но в полнолуние рождаются не только Даэг. Флеорин и Лоорэ — тоже дети Полного Лика. Первые овладевают искусством беседовать с землей, а вторые — собирать и запоминать знания о прошлом и будущем. Склонности проявляются быстро, в мое время их выявляли на втором круге обучения.

— Но почему же наши никак не проявлялись?..

— Хороший вопрос... Я уже думал об этом. Скажу тебе честно, я не никогда не встречал магов-полукровок — да, за всю мою долгую жизнь. Ты — первая. Поэтому я могу судить только о тебе. Ты не слишком-то доверяешь своей силе, верно?

Я пожала плечами.

— Она приходит, когда ей захочется, и делает то, то угодно ей. Какое уж тут доверие?

— Это, конечно, нехорошо. Но, видишь ли, на самом деле Сила не

имеет ни формы, ни воли. Она пытается действовать в интересах своего носителя — так, как она сама их понимает. Если тебе не нравится то, что она для тебя делает, тебе следует объяснить ей это.

— А ей можно объяснить, что я просто ничего от нее не хочу? — я сплюнула на снег и отвернулась от Ганглери.

— Видишь, какая штука выходит: отвергая магию, ты оставляешь живущие в тебе силы бродить без присмотра и сходить с ума. Запретить себе быть магом ты не можешь, это не в твоей власти, понимаешь? Если ты не договоришься со своей силой, дальше будет хуже. Сила, у которой нет воли, превращается в стихию — ты же видела, что она делает с миром в Царстве.

Мне отчаянно хотелось возразить магу, но было нечего, и он это прекрасно понимал. Куда мне было деваться от его насмешливого льдистого взгляда?

— А ведь она пытается, Белка. Она пытается найти к тебе путь, подстроиться под тебя. Разве не у тебя вдруг стали получаться Жесты — пусть они, похоже, и мало тебе подходят? Так почему ты так хочешь ее прогнать — и хочешь ли?

— Потому что я и без нее чего-то стою! И я о ней не просила!

— Она тоже. Но не она тебя мучила. Не она причиняла тебе боль.

Ганглери подошел ко мне и положил мне руку на плечо. Я вздрогнула: такого даже Святоша себе не позволял, даже в минуты особо задушевных бесед. Старый маг развернул меня к себе и приподнял мое лицо за подбородок.

— Не она виновата в твоих страданиях. Но она может тебя за них наградить. Поговори с ней. Попробуй ее понять.

— Как?..

— Так же, как и я когда-то. Все ученики в мое время проходили Дорогой Сна. Теперь настала твоя очередь.

— И что мне нужно найти в этом путешествии?

Ганглери уже направлялся к входу в жилище. Мой вопрос остановил его. Он обернулся и улыбнулся:

— Неважно. Тебе просто нужно из него вернуться.

Глава 23

Рынок шумел и плохо пах. Я вытерла руки о заляпанные штаны, с голодной дрожью нащупав в кармане медовый рулет. Свинцовые небеса видели меня насквозь и слали мне проклятья, как воровке. Но никакое чувство вины не могло сейчас мучить меня сильнее, чем боль в мерзнущих ступнях. Хлюпающие ботинки, внутри которых смешалась вода едва ли не всех окрестных луж, никак не могли служить им порядочной защитой. Воду в себе они хранили намного лучше, чем тепло.

Я озиралась в поисках укрытия для себя и рулета, попутно борясь со странным чувством. Она одолевала меня пополам с холодом, эта навязчивая уверенность в том, что я позабыла нечто очень важное. Что я должна это вспомнить прямо здесь и сейчас, не сходя с места. Рулет имел свое мнение по поводу происходящего, толкаясь в моем кармане, словно живой, и напоминая мне о том, что я все еще нахожусь слишком близко к тому лотку, с которого он был стянут. Мысли смешивались в моей замерзшей черепушке, но до меня постепенно доходило, что именно я забыла.