Второй шанс
Шрифт:
В глазах защипало, сердце сжалось, а потом быстро застучало; так захотелось закричать, что она по – прежнему любит его, что сходит с ума без него и не представляет, как ей жить дальше.
Михаил так и не ответил. То ли не смог, то ли не захотел. Таня еще подождала какое – то время. Думала: может, перезвонит.
– Ну, что? – спросила Василиска.
– Абонент не доступен. Поеду я, Вась. Завтра и поеду. Ты со мной?
– Танюша, я не могу! Завтра же в садике утренник, – кивнула она на костюм медвежонка. Я за роялем. С утра репетиция.
– Ах, да! Тогда я сама? – как – то неуверенно переспросила Таня.
– Слушай, а возьми с собой Владилена. И ему будет полезно прогуляться, и ты в компании. Если что, он и закон не позволит нарушить.
– Вась, я не собираюсь законы нарушать, – нахмурилась Танюшка.
– Это я так, образно, не сердись.
* * *
Владилен Львович Танину просьбу выслушал внимательно, кивнул и спросил – когда надо выезжать?
– А если прямо сейчас? – робко уточнила Таня.
– С удовольствием! Утро – то, какое ясное!
Денек и, правда, выдался, как с картинки. Солнце собиралось с силами осветить землю яркими лучами, на деревьях за ночь выступил мохнатый иней, превратив все улицы в новогодние декорации.
«В поселке нашем сейчас красотища!» – подумала Танюшка.
– Тогда встречаемся у выхода через пятнадцать минут? Я только загляну к Валентине Павловне, проверю, как она!
Валентина Павловна была новенькой. Как и многие в первые дни старушка испытывала шок и грусть. И нуждалась в повышенном внимании.
Таня заглянула в комнату. Пожилая женщина сидела у окна в ночной рубашке. Кровать была не заправлена, в углу стояли два чемодана и большая клетчатая сумка. Пространство было необжитым, неуютным, пустым.
– Валентина Павловна, здравствуйте! Как прошла ночь?
– Спасибо.
Ни поворота головы, ни одной краски в голосе. Полная безучастность.
– Валентина Павловна, нам очень нужны руки, – не сдавалась Таня.
– Какие?
– Ваши руки. Дел перед праздниками множество. Понимаю, вам сейчас трудно уделить нам время. Надо чемоданы разобрать, уют в вашей комнате навести, обжиться. Вы скажите, если помощь нужна. У нас и мужчины могут гвоздь забить и женщины красоту навести. А сейчас мы все украшаем наш дом. И готовим угощения. У кого какой любимый рецепт есть, чтобы праздник получился.
– Вы здесь празднуете Новый год? – удивление, заинтересованность.
– Конечно! И концерт новогодний будет. Если вы можете петь, то мы включим ваш номер в программу. Надо только к нашей Василисе подойти. Это в красном уголке. Вы его еще не видели? Одевайтесь и вас проводят. А мне бежать надо. Я еще загляну к вам сегодня.
Таня выдохнула и побежала за своей курточкой. «Явно не по погоде, но до поселка как – нибудь доедем. В маршрутке тепло».
Владилен стоял в своем роскошном пальто с норковым воротником, с тростью – и весь походил на русского барина. Кто бы знал, из какого дома вышел этот барин.
– Вы не замерзните, Танечка? – спросил участливо.
– Нет, что вы?
«Прямо Настенька из любимого «Морозко»!
А по спине уже забегали предательские мурашки, сковывая спину холодом. Если бы бегом, то оно, может, и ничего бы было. Но Владилен тяжело опирался на свою палку и быстро передвигаться был просто не в состоянии. До остановки оставалось еще прилично, а Таня чувствовала, что замерзает. Но ей повезло, знакомый номер маршрутного такси, проезжая мимо, высадил пассажира, и Таня махнула водителю рукой, с просьбой остановиться.
– Ехать не очень далеко, – подбодрила старика Таня, белыми губами. – Увидите, как у нас там красиво. Никогда не были в поселке «Ягодном»? Там действительно летом так много ягод в лесу. Мы любили с Мишей чернику собирать. Выходили из леса всегда с черными ртами. Смешно, – улыбнулась Танюшка.
Он только взглянул на нее, но ничего не произнес. А Таня всю дорогу болтала, даже сама на себя злилась, но ничего не могла поделать. Нервное, что ли это было? Рассказывала, как они дом строили, как смешно стол бильярдный через крышу заносили на кране. Хорошо стол пришел раньше, и крышу еще можно было разобрать. Но по мере того, как поселок становился ближе, Таня затихла. И уже по спине вновь бежали мурашки, но эти были другие. От страха стали бегать, не от холода. И руки похолодели тоже от страха. Как ее встретит дом. Кто в нем будет? Настя? Или Миша задержался этим утром? А, может, замки давно сменили и Таня в дом попасть не сможет? Все – таки надо было дозвониться, согласовать, а то получается, словно преступница. А что она такого сделала, кого предала? За что он с ней так? Вот и слезы глаза щипать стали, в носу захлюпало.
– Танюша, это вы зря! – подал сиплый голос Владилен. – Ваше дело правое. Я свидетель.
– Спасибо вам, Владилен Львович! А вот и наш «Ягодный», – показала Таня рукой на небольшой поселок.
– Симпатичные строения.
Неторопливо вышли. Таню била дрожь и она не могла уже понять: холод ее снова сковывает или нервное возбуждение выходит наружу. Хотелось побежать, чтобы скорее увидеть дом. Украсил его Миша со своей новой хозяйкой? Но Владилен Львович тяжело дышал и все чаще останавливался, чтобы передохнуть. Уже и ноги в тонких сапожках стало сводить холодом, но Таня улыбалась, подбадривая старика кивком головы.
По поселку неторопливо прогуливались немногочисленные мамы с колясками. Пара пенсионеров с улыбками разглядывали новогодние гирлянды. Перед выездом, у будки охранника, стояла елка в разноцветных шариках. Шары отсвечивали солнечные лучи, посверкивали в мохнатых еловых лапах. Праздник!
Бывший Танин дом стоял неприбранным, неукрашенным, словно его обошли стороной, как провинившегося. У Тани даже сердце сжалось от обиды. Уж, Миша то мог бы гирлянды повесить. Не первый год тут живет.
Достала ключи, руки немного тряслись. А вдруг замки поменяли или Сварова сидит на диване в его рубашке? Помешкала секунду, а потом, позвонила в дверной замок. Никто не вышел на крылечко, не открыл гостям дверь.
– Ну, Владилен Львович, прошу в мой бывший дом, – произнесла Таня и повернула ключ.
Он послушно провернулся, щелкнул замком, впустил хозяйку в дом. Слезы закапали, больше не хотели сидеть внутри, много их там скопилось. Даже не дали рассмотреть толком, что с домом стало. Только почувствовала, что тепла внутри совсем чуть – чуть. Миша всегда так делал, когда уезжали надолго, ставил котел на минимальный режим.
– Проходите, Владилен Львович! Уехали хозяева. Некого нам бояться. Сейчас я вас чаем напою.