Второй шанс
Шрифт:
Мама склонилась, подставляя щеку для поцелуя, но я даже с места не сдвинулась.
— Дорогая, не обижайся, — снова улыбнулась она. — Обида — первый признак слабости духа.
Я плотно сжала губы, развернулась и, не сказав ни слова на прощание, ушла прочь. Предварительно спрятала кулаки поглубже в карманы, иначе разорвала бы розовую куртку в клочья. В глубине души еще теплилась надежда, что окликнут и вернут назад, но обманывать себя не хочется: мама никогда не пойдет на это. Решающее слово в споре, да еще такое веское, значит для нее больше, чем обида дочери.
В
Со слезами на глазах я вошла в магазин. На мое счастье, вокруг Мэгги опять вились Лиа и Эстер, как обычно, бурно обсуждая планы на вечер. Никто из них не обратил внимания на мое неожиданное возвращение. Я проскользнула в кабинет и села за стол с надеждой продолжить прерванные подсчеты, но как ни утирала горючие слезы, они снова накатывались на глаза и текли по щекам. Через двадцать минут мучительных попыток расправиться с расплывающимися перед глазами цифрами я решила, что на сегодня рабочий день закончен.
Перед уходом я собрала волосы в хвостик и постаралась придать лицу спокойное выражение, а потом, сделав пару глубоких вдохов, вышла в зал.
— Вся беда в том, — сокрушенно жаловалась Лиа, когда я показалась в дверях, — что я никогда не встречу стоящего парня в кафе.
— С чего ты так решила? — удивилась Эстер.
— Здравый смысл подсказывает, что стоящие горячие парни там не появляются.
— А как насчет сентиментального ценителя искусства? Они ведь там только и пасутся.
— Только сентиментальные ценители никогда не бывают горячими штучками, — сморщилась Лиа.
— Конечно, куда им! Тебе ведь больше по нраву студенты с засаленными волосами, — усмехнулась Эстер.
— О нет, засаленные волосы — по твоей части. Это же твои любимые сентиментальные художники забывают помыться в творческом порыве.
Господи! Пусть подружки болтают о чем угодно, только бы проскользнуть мимо них незаметно… Эх, не повезло. Стоило появиться в торговом зале, как все внимание переключилось на меня.
— Мне надо уйти, — сообщила я, стараясь говорить обычным голосом. — Ведомости уже закрыла, а завтра доделаю платежки.
— Хорошо, — согласилась Мэгги. — А как ты прогулялась со своей…
— Послушай, — вдруг перебила ее Эстер, обиженно обращаясь к Лии. — Почему это немытые парни — по моей части? Я никогда не бегала на свидания к таким засаленным ребятам, как твой летчик. Помнишь, тот, с которым ты прошлым летом зависала?
— Его волосы вовсе не были грязными. — Вынув сотовый телефон, Лиа уткнулась в экран. — Он пользовался гелем для фиксации волос.
— Все равно засаленные.
— А вот и нет!
— Не думаешь ли ты, что…
Разразившийся спор позволил сделать вид, что я не расслышала вопроса Мэгги, и выскользнуть
Я заскочила в маленькую забегаловку в паре павильонов от «Клементины», купила огромный стакан кофе, а потом отыскала укромное место на пляже и стала пить обжигающий напиток в лучах заходящего солнца. Сделав последний глоток, я решительно вынула телефон и выбрала единственный номер, сохраненный в быстром наборе.
— Доктор Виктория Уэст слушает, — послышался ответ.
— Привет, мама. Это я.
— Оден, я так и думала, что ты еще позвонишь, — через пару секунд уверенно сказала мама.
Не лучшее начало для разговора, но отступать поздно.
— Мама, может, мы вместе позавтракаем утром?
— Дорогая, — тяжело вздохнула она. — С удовольствием бы с тобой позавтракала, но завтра рано утром я уже отправляюсь домой. Честно говоря, поездка к океану себя не оправдала. Я совсем забыла, как ненавижу пляжи, песок и ветер. Все вокруг такое…
На миг мама запнулась, и я застыла, с замиранием сердца ожидая, какое слово она выберет для описания городка, а может, и нашей встречи. Но она так и не докончила фразу, видимо, решив пощадить и побережье, и мой слух.
— Во всяком случае, — добавила она после затянувшейся паузы, — была рада повидаться с тобой. Звони почаще и рассказывай, как проводишь каникулы. Хочу знать все, слышишь, все.
Те же слова мама повторяла в день моего неожиданного отъезда к отцу. Мы обе понимали, что кроется за ними. Мама ожидала услышать от меня пикантные подробности из жизни отца с Хайди. Только она — да и моя дурная голова, чего греха таить, — не учла, что я стану частью этой жизни, буду носить розовые куртки и выступать в защиту мачехи.
— Позвоню, — быстро пообещала я. — Счастливого пути, мама.
— Спасибо. Пока, солнышко.
Я выключила телефон. Противный комок снова подступал к горлу. Как бы не разреветься на пляже у всех на виду!
Почему мама так несправедливо обращается со мной? До самозабвения отдается работе, общается с коллегами, студентами и даже с сыном, а мне приходится бороться за каждый миг ее внимания. Нелепо, скажете вы? Да, верно. Но знаете, что страшней? Как подсказывает моя интуиция, внимание мамы завоевать трудно, а потерять — ничего не стоит.
Время шло, а я не уходила с пляжа, наблюдая, как прогуливаются вдоль берега счастливые семьи. Дети играли в догонялки, увертываясь от набегающих волн. Влюбленные парочки, держащиеся за руки, компании молодых девушек и парней бродили по набережной. Вдали на волнах мелькали припозднившиеся любители серфинга…
С наступлением темноты пляж обезлюдел, на пирсе и в домах за моей спиной зажглись яркие огни. Ночь только начинается, а значит, придется опять без дела маяться до утра. При мысли о подобной участи на меня накатила страшная усталость.