Вторжение Химеры
Шрифт:
– Где мы, интересно? – спросил Шриван.
– Север Корейского полуострова, – ответил Роберт. – Отсюда не так далеко до тех мест, где я родился.
Воспоминания нахлынули потоком: узкие переулки на окраине Владивостока, нежащееся под солнцем море, старый, обветшалый храм, полицейский участок, больше похожий на клуб…
– Где родился, там не пригодился, – мрачно буркнул Трэджан. – Сейчас поедем, похоже. Вон наш лейтенант торопится.
Нуньес еще издалека махнул рукой, и солдаты полезли в провонявший потом и грязными тряпками кузов.
Роберт прислонился к стенке и попытался снова задремать, но у него ничего не вышло. Транспортер двинулся с места, вырулил на трассу и набрал скорость, а он все сидел, глядя прямо перед собой.
За время войны Роберт выучился спать, невзирая на тряску и шум, так что дело было не в них.
Спать мешало странное чувство – что тело, все его части, каждая клеточка ощутили касание родной планеты и встрепенулись, кровь быстрее побежала по жилам, сердце начало биться чаще и сильнее.
Или виной этому стало то, что под лучами солнца кузов принялся нагреваться?
База напоминала ту, на которой Роберт провел три года.
Тот же плац, не украшенный, правда, памятником генералу Романову, кубическое здание штаба, коробки казарм, расположенная чуть в стороне столовая и громоздящиеся за ней склады.
Имелся даже тренировочный полигон.
Окружала базу высокая, в три человеческих роста, стена, утыканная блоками сенсоров и стоящими через каждые полсотни метров вышками. Они щетинились пулеметами и прожекторами.
– И зачем это? – недоуменно спросил Трэджан, когда солдаты только выгрузились из транспортеров. – Разве здесь нам кто-то угрожает?
– Разговорчики, – одернул его лейтенант Нуньес. – Осторожность – прежде всего. Разве вы не знаете, что форсеры ухитрились устроить диверсию на Земле?
Трэджан выпучил глаза, Роберт удивленно хмыкнул, а Шриван пробормотал вполголоса:
– Да упасет нас Единый от такого. – И добавил: – А храм тут есть? Я так давно не был на службе.
– Должен быть, – отозвался лейтенант. – Узнаю, сообщу.
Офицеры командовали, солдаты строились, и взводы расползались от сгрудившихся на плацу транспортеров, словно червяки от груды огрызков.
– Диверсия на Земле, надо же. – Бьерн покачал головой. – Мы тогда, наверное, воевали на Хордане. Там за новостями следить сложно…
Они прошли небольшой скверик, миновали столовую, от которой тянуло жареным мясом, и свернули к одной из казарм.
– Это наша, – сказал Нуньес. – Второй и третий взвод нас опередили, я смотрю. Занимайте места, располагайтесь. Ужин через два часа, отбой через четыре, ровно в десять по местному времени.
– Офицеров-то отдельно поселят, – проворчал Кампински, когда лейтенант отошел. – Не в этом хреновом сарае.
– Завидовать нехорошо, – укорил его Шриван.
Пулеметчик открыл рот, чтобы достойно ответить, но глянул в ясные глаза индуса и промолчал.
Изнутри казарма выглядела не особенно привлекательно – у входа стеллаж для оружия и шкафы для бронекостюмов, серый пол, два ряда двухэтажных коек, уродливые пластиковые тумбочки.
Тут бойцов третьего взвода ждал сюрприз – сидящий на одной из коек Мак-Канн.
– Жив, чертяка! – рыкнул Бьерн на всю казарму и от избытка чувств хлопнул Мак-Канна по плечу.
– Еще живее всех нас, – добавил Роберт.
– Да, заштопали меня, – кивнул Мак-Канн, – сказали, что я буду лучше, чем раньше.
– Что, пришили какую-нибудь штуковину? – Трэджан изобразил на лице загадочность и понизил голос: – Из тех, что оттяпали у форсеров? Я даже знаю какую! От девок теперь отбоя не будет!
– Где бы их взять, – вздохнул Кампински.
Мак-Канн только улыбнулся.
Пока раскладывали вещи и устраивались, к санитарному блоку выстроилась огромная очередь.
– Придется подождать. – Обнаженный по пояс Трэджан хлопнул себя полотенцем по спине и полез наверх, на свое место.
Роберт плюхнулся на койку, ощутил, как та мягко подалась, меняя форму под весом его тела. Не успел задремать, как ожил молчавший до сих пор большой телевизор, висящий над входной дверью.
– …ысячи форсеров пали от руки наших доблестных воинов! – сообщил появившийся на нем диктор.
Выглядел он подчеркнуто сурово и героически, чувствовалось, что каждая деталь внешности, от твердого подбородка до морщинки на лбу, продумана дизайнерами.
– Это про Сибирь, что ли? – спросил с соседней койки Бьерн.
– Похоже, – ответил Роберт. – Ладно, что хоть тысячи, а не миллионы. Могли для красоты и больше соврать…
Диктор кратко поведал о том, что на Эброне продолжаются позиционные бои, и перешел к новостям тыла. Узнав, что рыбаки Аквиума обязались в три раза перевыполнить план по добыче морепродуктов, а нефтедобытчики Тэи собрали деньги на звено десантно-штурмовых кораблей, Роберт застонал и отвернулся от телевизора, зажав уши.
Слушать подобный бред не хотелось.
– Рядовой Кузнецов? – Возглавляющий штаб полка майор телосложением напоминал матерого борова, и среди солдат ходили упорные слухи, что в одном из боев на Валории, когда за оружие пришлось взяться всем, майор убил форсера, просто упав на него.
– Так точно, – ответил Роберт.
– Присаживайтесь, – майор кивнул и защелкал сенсорами вычислительного центра. – Так, что тут у нас…
Роберт сел, нацепив на лицо выражение придурковатой преданности, неплохо помогающее при общении с начальством.