Вторжение по сценарию
Шрифт:
— Торг никогда не бывает преждевременным, — заявил Чиун, повысив голос, чтобы на другом конце провода его тоже услышали.
— Ты что, говоришь по громкой связи? — недовольно поинтересовался Смит.
— Нет. Но ты же знаешь, обидное слово Чиун расслышит даже с другого берега Атлантического океана.
— Значит, через полчаса, — сказал Смит. — До встречи.
— Этот человек с каждым днем становится все невыносимее, — надменно проговорил Чиун.
— И что ты собираешься из него вытянуть на этот раз? Снова
Или, может быть, тебе не дает покоя годовой доход Рокфеллера?
— Наши переговоры по поводу Диснейленда потерпели неудачу.
— Нет, только не это! — в притворном ужасе вскричал Римо.
— Смит утверждает, что теперешний владелец не собирается расставаться со своей собственностью, — с горечью сказал Чиун. — Тем не менее, я оставляю за собой право продолжить этот разговор. Слишком долго я помогал тебе справляться с работой, не получая должного вознаграждения.
— А я думал, что мы с тобой, как ты любишь выражаться, равноправные компаньоны.
— Да, но это должны знать только мы с тобой. К Смиту это не имеет ни малейшего отношения. Когда речь заходит о подписании контракта, я выступаю в роли Мастера, а ты — всего лишь мой ученик. Я пытался донести это до императора Смита, но тщетно. Он, все-таки, потрясающий тугодум.
— Именно поэтому ты и не поехал со мной в Провиденс?
— Может быть. Если бы ты позорно провалил задание, мои переговоры могли бы сдвинуться с мертвой точки. Тем не менее, глупо держать на тебя зло за этот неожиданный успех. Уверен, ты сделал это не нарочно.
— Очень мило с твоей стороны, но у меня действительно такое чувство, как будто я потерпел неудачу.
— Можно тебя процитировать в беседе со Смитом?
— Делай что угодно, — ответил Римо. — Я ухожу.
Мастер Синанджу поспешно засеменил за ним.
— А я собираюсь пойти с тобой, — сообщил он. — Как знать, может быть, Смит решил поручить тебе такое задание, что станет умолять меня о помощи.
Разумеется, за соответствующее вознаграждение.
Уже стоявший в дверях, Римо бросил тоскливый взгляд на наполовину украшенную елку. Он не подозревал, что сможет вернуться только когда иголки уже засохнут и осыплются.
Когда Бартоломью Бронзини вышел из полицейского участка в Юме, его молчание не предвещало ничего хорошего. Вслед за ним, возглавляемые Джиро Исудзу, в дверях показались трое адвокатов из Корпорации Нишитцу.
Спустившись по лестнице, Исудзу повернулся к Бронзини и сообщил:
— Полиция теперь не беспокоить. Не хотят потерять доход от съемки. И потом, мы обещали использовать в съемках полицейских.
— Почему ты все время затыкал мне рот? Я хотел им все рассказать.
— Нет необходимости. Теперь ситуация под контролем. Полиция обвинять пикетчиков. — Постой, но я ведь тоже принимал участие в этой заварушке. Я расквасил им носы. По крайней мере, я виноват в случившемся ничуть не меньше, чем они.
И потом, какого дьявола ты приказал своим идиотам открыть огонь?
— Вам грозить опасность.
— Черта лысого! Я укладывал их наплаво и нарево — то есть, я хочу сказать, направо и налево.
— Действовать, чтобы спасать вашу жизнь. Кроме того, предотвратить демонстрацию.
— Они имели полное право выступить с протестом. Америка — свободная страна.
— Но съемки ведет Япония. Нельзя публичный скандал — мешать работе.
— Нельзя публичный скандал! — передразнил Бронзини. — Четверо пикетчиков убиты, и ты надеешься, что это не попадет на первые полосы?
— Полиция обещала приостановить дело, пока мы не снимем фильм.
— Что? Но вы же не надеетесь замять эту историю насовсем?
— Не надо насовсем. На две недели.
— Две недели? — взревел Бронзини. — Так вот за сколько вы планируете закончить съемку? Мать вашу, это же невозможно. Прошу прощения, но я не помню, как это будет по-французски.
— Сначала мы делать натурные съемки, — объяснил Исудзу. — Разбиваться на девять групп, все работаем одновременно. Другие актеры прилетать, и подключаться к работе. Так мы укладываться даже в меньшие, чем намечено, сроки. А теперь идемте.
— Куда это?
— Надо решить еще одну проблему. Пожалуйста, за нами.
Японцы погрузились в автобус. Упершись в землю ногами, Бронзини сидел в седле своего «Харли» и ждал, пока они отъедут.
— Все это чушь. Полный бред, — ворчал он себе под нос.
Тем не менее, когда автобус тронулся, Бронзини поехал следом за ним по прямым, будто расчерченным по линейке улицам, сначала через центр города, а потом по пыльному шоссе. Они уже приближались к городским окраинам. На горизонте показались очертания далеких Шоколадных гор. Стоявшие на обочине оштукатуренные домики постепенно уступили место бесконечным полям, засаженным салатом — из всех овощей в Юме выращивали в основном только его.
Вскоре поля сменились пустынным пейзажем, кое-где попадались песчаные дюны, поросшие низкорослым кустарником. Асфальтированное шоссе давно уже кончилось, но автобус, то и дело петляя, продолжал ехать вперед. Интересно, куда мы направляемся? подумал Бронзини.
Наконец, впереди показался огороженный участок, охраняемый людьми из Нишитцу. В тени одной из дюн стояло несколько полосатых палаток, и Бронзини понял, что перед ним основной съемочный лагерь. Но какого черта они разбили его посреди пустыни?
Подъехав к палаткам, автобус остановился рядом с кучкой джипов, украшенных эмблемой Нишитцу.
— В чем дело, Джиро? — потребовал объяснений Бронзини, спрыгивая на землю.
— Базовый лагерь для съемки.
— Неужели? Не слишком ли далеко вы забрались?