Вторжение

Лошкарёва Виктория Витальевна

— Тебе не надо больше ни о чем заботиться: о тебе теперь буду заботиться я.

Светлые, почти прозрачные, глаза сверкали словно бриллианты на ярком Солнце… пытаясь подавить мою волю?

— Милая, не сопротивляйся мне, — схватив меня за подбородок и властно поцеловав в губы, рыкнул Кейн. Впрочем, поцелуй его заметно смягчил. Уткнувшись куда — то в область моей шеи, захватчик несколько раз шумно втянул в себя воздух.

— Твой запах сводит меня с ума… А твоя кровь — самый изысканный эликсир жизни их всех тех, что я пробовал. А пробовал я немало, — многозначительно заметил

Кейн. — Жду — не дождусь нашего полного соединения, моя чистая, ещё никем не покрытая девочка.

Мы встретились взглядами.

Так он и об этом знает? — пронеслось у меня в голове.

Кейн довольно, как — то по особенному, ухмыльнулся, заметив:

— Ты же не думала, что я не почую?

— Я не думала, что тебе есть до этого дело.

Кейн хмыкнул, снова обнажив клыки.

— Мы — не привередливы и найдя цветок своей жизни, наслаждаемся её ароматом без ваших ханжеских человеческих предрассудков. — Выставив вверх ладонь, Кейн демонстративно отрастил свои огромные когти. — Мы просто убиваем всех, кто был в цветке до избранника.

Сглотнув от испуга, я осторожно поинтересовалась.

— А что, если кто-то окажется сильнее избранника?

— Тогда избранник будет убит, — безразлично пожал плечами Кейн. Втянув когти, он принялся легонько водить пальцами по моей оголённой коленке. — Но знаешь, я только сейчас понимаю, насколько это не то… Знать, что это именно ты раскрыл цветок, что ты, только ты, и никто другой побывал в нём, чувствовать изменение аромата цветка — когда запах избранной смешивается с твоим собственным — и нет ничего чужого, ничего не от тебя…

Широко ухмыльнувшись, Кейн заключил.

— Да я счастливчик.

Глава 2

Кейн и не думал выпускать меня из своих рук, продолжая жадно обнюхивать мое тело, словно голодный пёс сахарную косточку. А я, замерев, не знала, что делать дальше. Он ведь это несерьёзно насчет цветка? Или серьёзно???

Или… Да нет, бред какой-то.

Мою голову насильно повернули в сторону горящего взгляда прозрачных, неземных глаз.

А что, если всё — таки да?

Шон, морской пехотинец в отставке, вытащивший и выходивший меня после первой передряги учил, что даже в самой стрессовой ситуации нельзя паниковать.

— Паника — всегда первая и главная причина любого провала, — говорил Шон. — Поэтому, чтобы с тобой не приключилось: не паникуй. Это не приведет тебя к решению проблемы, а только ещё больше усложнит ситуацию. Что можно сделать: принудительно расслабиться на пару мгновений — за тем. чтобы очистить нервную систему от панического состояния; далее же следует включить «холодную голову»: собраться и мыслить логически, отключив на время все человеческие чувства.

Сожаление, вину, раскаяние и прочее можно и нужно переживать потом, в будущем — когда сложная ситуация уже минует.

— Ты смотрела Унесенные с ветром? — поинтересовался тогда Шон. Я кивнула.

— Конечно, это же классика. Я даже книжку читала.

— Молодец, — хмыкнул пожилой морпех. — Тогда ты точно вспомнишь главную поговорку Скарлетт в конце трудного дня. — «Я подумаю об этом завтра».

— Именно, — подняв указательный палец. Шон ещё раз продекларировал фразу главной героини. — Запомни, только так и надо: не живи чувствами в момент стресса, отклюмай их — и решай свои проблемы как компьютер, не оглядываясь на собственные эмоции.

Хорошо сказать…

— Эх, сюда бы сейчас Шона, — мысленно хмыкнула я. — На коленочки к Кейну.

Представив эту картину, я не могла не улыбнуться…

Губы захватчика тут же растянулись в ответной, звериной улыбке.

— Хорошая девочка, — протянул Кейн. сначала впившись в мои губы грубым. захватническим поцелуем (а какие ещё поцелуи, по идее, могли быть у захватчиков. а?), а затем по — новой нырнув носом куда то в область моей шеи — так, словно ему на самом деле очень не хватало моего запаха.

Я же… я же попыталась мыслить логически, без эмоций.

Была ли у Кейна цель меня обмануть? Точнее, мог ли Кейн сейчас меня обмануть?

— Мог. Тогда для чего — я не дочка высокопоставленных чиновников, не принадлежу к монаршей семье, да и сама личность не выдающаяся… особой ценности как человеческая особь для захватчиков не представляю. Какой ему был резон гоняться за мной по всей Северной Америке? Может, охота ради охоты? Они ведь воинственная раса, да ещё все эти замашки хищников…

Нет, охота — это точно для них… Только вот, какой смысл, поймав меня, дальше вешать лапшу на уши? Ухватил хищник травоядного — вот и сказочке конец.

А теперь подумаем — а ну если как всё, что Кейн сказал — правда? Ведь если вспомнить наше знакомство…

Понедельник

Всю приезжающую в США молодёжь условно можно разделить на три категории.

Мажёры — которые вроде как числятся в колледжах и университетах, но на самом деле на уроки заглядывают редко, предпочитая наслаждаться в Америке другими, более интересными для них вещами. Рабочий класс — эти ребята пересекают границу штатов с минимальным английским и работают… куда возьмут, на заправочных станциях, стройках, грузчиками при переездах; девушки же чаще трудятся официантками или горничными. Третья же категория, пожалуй, самая малочисленная: ни то, ни сё; ни рыба, ни мясо — приезжают учиться как мажёры, а денег нет, как у работяг.

Себя я причисляла к последней группе товарищей: на оплату занятий и даже общежитие средства у меня имелись (спасибо бабушке, родителям и старшей сестре), а вот на еду, одежду и учебники (самый дорогой пункт моих расходов} — нет. К тому же работа, точнее подработка, позволила бы мне на практике использовать пройденный материал, ну и… также хотелось просто подзаработать, чтобы что-то привести назад домой.

Соседки — мексиканки, с которыми я как — то разговорилась по дороге из колледжа в общежитие, предложили мне поработать вместе с ними — горничной в частных домах. За каждой девушкой закреплялось несколько коттеджей, которые она убирала по своему индивидуальному графику — при этом и деньги платили хорошие, и учебу с работой получалось совмещать не в ущерб колледжу.