Вторжение
Шрифт:
— Жора — обратился Алексей Сергеевич к вечному заму и ткнул указательным пальцем на меня. — Ему багажник нужно сделать.
— Зачем? У меня и так всё влезает. Не нужно мне ничего — попытался я заступиться за незыблемость заводского дизайна.
— А Лилькины вещи, куда будите пихать? А продукты? Ты что же думаешь, она совсем ничего не ест?
Да, проблема. Не подумал. Вещей у неё, наверняка, будет много и по поводу еды, отец тоже прав.
— Согласен, багажник не помешает, если Лиля поедет со мной — попятился я назад. — Только, где его здесь раздобыть?
—
— Достану, но не обещаю, что будет родной — ответил Георгий, меряя пальцами капот.
— Слышал. Так что давай, подгоняй машину к нам и будем думать, что вам в дорогу собирать.
Аркадия дома не оказалось, а хозяева были, у них я о нём и спросил:
— Постоялец ваш, давно ушёл? — обратился я к мужчине и только тут обратил внимание, что ему точно, давно за шестьдесят.
— Со вчера его не видел — ответил он, медленно погружаясь в подполье. — Что то передать, когда придёт?
— Нет, спасибо. Я записку лучше напишу — отказался я от услуг старого человека и снова забрался в наш закуток, где ещё оставались мои вещи.
Странно. Дедок в таком возрасте, что ему давно пора умирать, согласно изуверских планов пришельцев, а он живее всех живых. Дрова колет, по хозяйству хлопочет, воду из колодца легко достаёт. Интересно, у них тут в деревне, это единичный случай или у всех такой железный иммунитет. Надо будет разузнать, да хотя бы у того же Аркаши. Понятно, что не сегодня, сегодня будет не до того, а вот где нибудь по дороге, на привале, вопрос имеет смысл обсудить.
— Аркадий — начал я писать своё немудрёное послание. — Если буду нужен, ищи меня у…
Смешно. У кого ищи? Я же до сих пор не знаю Лилькину фамилию, да и Аркаша мне свою, вроде бы тоже не называл. И Жора, и Пётр Сергеевич, так в моей памяти, по именам и остались. Молодец. Всё вокруг знаю. Даже говорить на непонятном языке могу, а фамилию дорогой сердцу девушки, так и неудосужился узнать.
— Ищи меня у Алексея Сергеевича. Дома — продиктовал я себе нужные слова и тут же их записал.
Лиля собиралась, но не очень охотно, она то и дело бегала навещать отца. Он, как пришёл домой, поднялся в спальню, так оттуда больше и не выходил.
— Что ему там, сказали? — спросила девушка меня, после очередного похода на второй этаж, своего огромного дома.
— Где? — отозвался я, упаковывая рыбные консервы, вперемешку с ещё какой то, очень нужной ерундой.
— На собрании. Он оттуда вернулся, какой то не такой.
— Попросили с ними ехать. А так, вроде, больше ничего.
— А он что?
— Что, что. Сначала отказался. Потом подумать обещал. Вот, наверное, сидит и думает, как поступить.
— Да, думает, со стаканом в руке.
— Опять пьёт? — не поверил я заявлению Лили. Как же так, я ж закодировал его.
— Нет, не пьёт, но держит — ответила она.
— Ну. Держать ему, никто не запрещал — проболтался я и попытался тут же исправить собственную оплошность. — Слушай, тут такая радость приключилась. Мне до сих пор, фамилия твоя неизвестна.
— Как? — удивилась Лилия. — А папа? Разве он тебе её не говорил?
— Нет. Не было про это разговора.
— Странно. Не знаю даже, почему он не сказал. Ну, думаю, что не открою большой тайны, если назову её тебе. Мы Королёвы, сколько себя помню, такая фамилия у нас всегда была — улыбнулась мне девушка.
— Симпатичная фамилия — облегчённо вздохнув, сказал я.
Нет, мне по большому счёту всё равно, какая у неё фамилия, но Королёва всё таки лучше, чем Сидорова или, допустим, та же Иванова. Для уха приятнее звучит.
— А мне Алёхин больше нравится — улыбнулась мне Лиля, но тут же прикрыла рот рукой. — Нет, ты не подумай ничего такого. Я не заставляю тебя…
— Лиль, всё нормально. Я понял, что ты имела ввиду. Ерунда. Ты лучше скажи, что с отцом будем делать? В таком состоянии, его нельзя здесь оставлять.
Решение пришло быстро, хотя и не само собой. Лилька разрыдалась, я начал успокаивать её, говорить разные хорошие слова. А потом, когда ничего не помогало, как то незаметно для себя, пообещал, что уговорю Алексее Сергеевича не бросать любимую дочь. Она моментально за эту фразу ухватилась и через двадцать минут её отец, решительным шагом спустился вниз и тут же начал давать указания, что оставить, а что наоборот, срочно забрать с собой.
— Не понимаю, почему он так реагирует на тебя? — спросила меня Лиля, выбрасывая из сумки то, что приказал её «оживший» отец.
— А, что тут непонятного? Мы с ним думаем на одной волне — бросил я, чтобы отстала.
— Насмешил. Ещё один нашёлся. Мыслитель. Да ты нашему папе в подмётки не годишься.
— Вот, как? Тогда почему ты решила ехать, с таким дураком?
Небольшую перепалку, завязавшуюся между нами, прекратил дядя Жора, прибежавший с улицы, домой.
— Я что то не пойму, мы что, все вместе едем? — спросил он, поглядывая то на Лилю, то на меня.
— Да, папа согласился — ответила дочь, расплываясь в улыбке.
— То то я смотрю, он мне: возьми вот это, отсюда всё выкинь. Получается, «буханку» тоже будем собирать?
— Наверное, раз он поедет? — ответил я, не зная прежних планов.
— Ладно. Тогда ребятам дам отбой — сказал Жора и пошагал на выход, но замедлив шаг, бросил уже на ходу. — Да, кстати, багажник я тебе нашёл. Сейчас его поставят.
ГЛАВА 11
К девятнадцати часам, по московскому времени, у нас всё было готово к отъезду и мы, дружной компанией, сидя за столом, пили обжигающий чай с остатками сдобного печенья. Разговаривать уже никому не хотелось, до этого наорались будь здоров. Алексей Сергеевич и Жора, между делом, разглядывали какие то бумаги, Лиля листала «Советский экран», а я, раз за разом, мысленно просматривал содержимое своего автомобиля, мне всё время казалось, что чего то не взял.