Вуаль из виноградных лоз
Шрифт:
— А теперь представь себя в своем коттедже, сидящем у огня.
Она на сделала паузу. Мне стало интересно, почему? Затем она продолжила, и я понял.
— Представь свою жену, лежащую рядом с тобой, ее голова покоится на твоих коленях. Представь, как ты читаешь ей при свете огня, пока треск деревянных поленьев и запах их горения наполняет комнату. Ты гладишь ее по волосам, когда читаешь свою любимою книгу. И она закрывает глаза, лелея это момент, зная, что она самая счастливая женщина на свете.
— Платон, — произнёс я охрипшим голосом. — Я читаю «Симпозиум» Платона о разделенных половинках и соединенных
Кареса замолчала, но в моих мыслях она все еще звучала. Потому что перед моим взором все еще была картинка, которую она нарисовала, и она была такой идеальной. Там могла быль только одна женщина, которая могла слушать мое чтение. У нее были темные волосы, темные глаза и самая добрая чистая душа. Это была она. Кареса была моей женой, лежащей рядом со мной под звуки потрескивающего огня, слушающая Платона, пока рукой я перебирал ее пряди.
Моя недостающая половинка.
Дыхание Каресы сбилось. Как только я открыл глаза, она продолжила:
— Теперь представь своего ребенка, маленького мальчика, похожего на тебя. Ты читаешь ему Толкина, как когда-то это делал твой отец. Представь, как ты наполнен жизнью, какую гордость и радость ты чувствуешь. Потому что ты преодолел трудности в чтении ради него и нее — кем бы она не была.
Голос Каресы оборвался. Я открыл свои глаза и увидел, что ее глаза блестели.
— Я вижу это так отчетливо, — сказал я. — Я вижу их обоих.
Я осознал, что представляю ее и нашего сына.
— Хорошо, — ответила она, но в ее голосе звучала нерешительность. — Теперь удержи эту картинку. Когда ты почувствуешь, что вот-вот сдашься, просто представь себе это будущее, оно даст тебе силу продолжить двигаться дальше. Потому что это возможно, Ахилл. Каждый заслуживает шанс читать и писать. Особенно ты.
Моя голова опустилась. Я не мог долго смотреть на нее. Я боялся, что могу поцеловать ее, если продолжу смотреть ей в глаза.
— Давай зайдем во внутрь, — сказала Кареса. — Дай мне возможность оценить твои навыки, тогда я смогу тебе помочь.
Я сделал длинный выдох, но кивнул и позволил Каресе отвести меня обратно в амбар.
Она не отпустила мою руку, пока мы не сели за стол. Она взяла ручку и протянула ее мне. С диким сердцебиением и потом покрывающим мои ладони, я взял ее в свои руки, сосредоточившись, чтобы держать ее правильно. Кареса переместила мои пальцы, пока они не оказались в правильном положении. Удивительный толчок пробежал сквозь меня, когда ручка не выскользнула. С надетыми Каресой резиновыми накладками, она оставалась твердо лежать в моей руке.
— Так легче? — спросила она.
Я заморгал, мое зрения внезапно стало размытым.
— Да, — ответил я, двигая своим запястьем и ощущая дополнительное сцепление ручки со своими пальцами.
— Отлично! — вскрикнула Кареса.
Она забрала ручку и положила ее на стол. Следующим она положила передо мной листок бумаги. Я увидел слова, написанные на нем.
Кареса придвинулась ближе.
— Попробуй прочитать первое слово.
Я отвернулся, ненавидя эти написанные слова, которые заставляли меня хотеть сбежать. Теплая утешительная рука легла на мою, отгоняя любую нервозность. Я взял себя в руки и вернулся к листу бумаги, пробегая глазами по первому слову. Я понял, что первой буквой была буква «В», но следующая вызывала во мне затруднение. Через несколько
— Я могу видеть буквы, но не понимаю, как звучит слово. Не могу услышать его в своей голове. Не слыша его, я не могу понять, — я посмотрел на Каресу, которая внимательно меня слушала. — Есть ли в этом какой-то смысл?
— Конечно, — сказала она. — И мы сможем тебе с этим помочь. Мы можем использовать один подход, — она наклонилась ближе. — Люди с десликсией часто получают более четкие представления о словах, используя три шага.
Кареса подняла свою руку, и я сглотнул, когда она коснулась своим указательным пальцем моего века.
— Увидеть слово.
Она переместила палец к моему рту, и моя кровь начала быстро разгоняться по венам.
— Произнести его вслух.
Затем она коснулась им моего уха, и мою кожу покрыли мурашки.
— И услышать его повтор.
Она убрала руку и взяла ручки разных цветов, подчеркнув красным цветом две буквы.
— Мы также можем отметить цветом гласные буквы, которые и придают слову звучание. Это поможет тебе разобраться в фонетике и узнать, какой перед тобой слог. В итоге ты сможешь разобрать слова и их звучание.
— Правда? — с сомнением спросил я.
Кареса придвинула ко мне обратно листок.
Я пробежался глазами по буквам: «В» «И» «Н» «О».
Я не знал почему, но разные цвета помогли мне различить все буквы.
— Ты можешь разобрать, что здесь написано? — спросила Кареса.
Я начал читать ей первое слово, проводя под ним пальцем.
Ответом Каресы была широкая и яркая улыбка.
— Ахилл, — прошептала она. — Ты грамотный. Ты понимаешь буквы и умеешь читать.
— До тринадцати лет я посещал школу, пока король не предложил меня забрать.
На ее лице появилось замешательство.
— Король поощрил решение покинуть школу?
— Да. Моя учительница сказала, что мне требуется больше помощи, чем она сможет оказать — школа не была достаточно оборудована. Это была небольшая сельская школа. Мой отец просил короля о помощи у одной из благотворительных организаций, так как у нас не было денег. Король поговорил с несколькими учителями, которые согласились с тем, что я отстаю в развитии. Он подумал, что будет лучше, если я присоединюсь к своему отцу на полях, и посвящу себя изучению изготовления вина, в особенности мерло. Он обещал моему отцу, что найдет мне репетиторов, когда я начну работать. Но этого так и не случилось. Прошло время, отцу надоело ждать, и он напомнил королю об обещании, но прошло слишком много времени. Если бы я вернулся в обычную школу, я бы отставал года на два или больше, и я просто не мог вынести мысли об этом. Я поссорился из-за этого с отцом. Это был единственный раз, когда мы поругались. В конце концов, он согласился обучать меня дома. Он попытался, но в итоге мои проблемы оказались ему не под силу. У него был виноградник, за которым нужно было ухаживать, и время просто ускользало. Я так и не узнал, почему король так поступил. В конечном счете, мой отец и я свыклись с отсутствием у меня академических способностей. Я полностью ушел в производство вина и через пару лет стал главным виноделом, а в шестнадцать, создал свой собственный урожай. Я все делал сам; мой отец просто наблюдал.