Вуду для «чайников»
Шрифт:
По улице шел торопливый люд, и Ивану то и дело доставалось. В основном от женщин, которые задевали его своими сумочками. Женские сумочки вообще имеют особенность задевать мало-мальски колоритных мужчин. Прямолинейный Иван этого не понимал и страшно огорчался.
В конце концов он все-таки нашел ту дверь, за которой исчез карлик. Это оказался вход в подъезд старого дома, втиснутый в узкое пространство между магазинами. Может быть, кассир «Уютной квартирки» здесь живет? Если он уже успел дойти до своей двери и захлопнуть ее, не удастся узнать даже его точный адрес. Только дом и подъезд. Впрочем, есть вероятность того, что его подопечный прописан совсем в другом месте. Допустим, он здесь
Медведь протиснулся в узкую дверь и попал в большой гулкий подъезд. Постоял, прислушиваясь, но ничего не услышал. Бесшумно достиг лестницы и так же бесшумно начал подниматься по ступенькам. Единственное, пожалуй, что он делал действительно мастерски, так это неслышно передвигался. И обувь тут не имела значения.
Карлик стоял на лестничной площадке между этажами лицом к окну и подавал кому-то знаки обеими руками. Иван вытянул шею, чтобы попытаться рассмотреть все как следует, но понял, что для него все эти скрещивания пальцев – слишком мудреная азбука. Можно было попытаться снова выйти на улицу и отыскать того, кто принимает сигнал, но он не рискнул. Его точно заметят, если, разинув рот, он начнет озираться по сторонам.
Карлик между тем закончил размахивать руками, полез в карман и достал оттуда колокольчик. Поднял его повыше и легонько качнул туда и обратно. Раздался мелодичный звон, словно кто-то потряс хрустальную вазу, в которой лежал маленький ключик. Потом сжал колокольчик в кулаке и злобно захихикал. От этого смеха у Медведя сделалось нехорошо на душе. Как будто кто-то открыл в его сердце потайную дверку и впустил туда ядовитую змею страха.
Поскольку карлик мог в любой момент повернуться и пойти назад, Ивану пришлось отступать. Он попятился и так же тихо, как пришел, спустился вниз, к двери подъезда. Осторожно толкнул ее и очутился на улице. На шоссе, прямо напротив подъезда, верхом на рокочущем мопеде сидел огромный лысый негр и беззвучно хохотал. Он хохотал, глядя прямо на Медведя, и прохожие в страхе прибавляли шаг. Розовый язык вываливался из-за белых зубов и дрожал от хохота.
Иван и глазом не успел моргнуть, как негр сделал быстрый короткий мах рукой. Блеснул клинок, и нож, перелетев тротуар, вонзился в дверь в миллиметре от его правого уха. Негр захохотал в полный голос, мотор заревел, и мопед, влившись в поток уличного движения, исчез за отошедшим от остановки троллейбусом. Обалдевший Медведь потянулся, чтобы выдернуть и рассмотреть нож, но тут позади него снова заревело, и второй клинок вонзился в дерево прямо возле его пальцев.
– Ай! – вскрикнул Иван, обернулся и увидел второго негра – тоже на мопеде, который удирал вслед за первым. Не удержался, потряс ему вслед кулаком и крикнул: – Ну ты, «Бони М»! Догоню – так накостыляю, что мало не покажется!
И тут сообразил, что карлик до сих пор не вышел на улицу. Чертыхнувшись, он ворвался в подъезд, взбежал по ступенькам к лифтам и увидел еще одну дверь, которая выходила на противоположную сторону дома. Дверь оказалась приоткрытой, и Иван бросился к ней. Выскочил на улицу и очутился в большом дворе с детской площадкой, гаражами, натыканными где попало, со стоянкой машин и несколькими выходами в тесные переулки.
Он метнулся в одну сторону, в другую и тут увидел его. Карлик неторопливо шел к невысокой пристройке, прилепившейся к одному из домов в коротком тупике. На пристройке висела вполне цивильная вывеска: «Магазин необыкновенных товаров». Медведь дождался, пока карлик войдет внутрь, добежал до большого дерева, росшего неподалеку, и спрятался за ним, словно охотник, подкарауливающий зайца. Выйти из тупика можно было только тем же самым путем, каким они сюда вошли. Слева и справа теснились старые
Между тем вышел он не один: вслед за ним семенил суетливый человечек в клетчатой рубашке и спортивных штанах, который нес под мышкой довольно большой предмет, издали напоминающий детский манеж. Подойдя вплотную к стене, человек поставил предмет на землю и отошел в сторону. Карлик неожиданно разбежался, высоко подпрыгнул, сиганул в центр натянутой сетки, взлетел вертикально вверх, потом снова вниз и на этот раз, получив невероятное ускорение, ласточкой перемахнул через стену.
Человек в клетчатой рубашке наклонился, сложил мини-батут, который стал похож на обруч, размахнулся и одним ловким движением перебросил его через стену вслед за улетевшим карликом.
– Стой, стрелять буду! – закричал Медведь, выскочил из-за дерева и в один миг оказался возле клетчатого. Надвинулся на него и, сунув в нос удостоверение, прорычал:
– Куда улетел этот тип, ну?!
– Ничего я не видел, – залопотал клетчатый, который на поверку оказался изрядно выпившим, – господин заплатил за «прыг-скок», а уж куда он улетел, я не знаю.
– У тебя есть еще одна такая хрень? – грозно спросил Медведь.
– «Прыг-скок» – это вещь для профессионалов. У нее очень маленькая сетка, и попасть снова в то же место бывает трудно, народ все время промахивается... Так что детям мы не продаем...
– Я что, похож на детей? – рявкнул Медведь. – Так есть или нет?
– Она дорогая.
Медведь протянул ручищи к его шее, и тот быстро добавил:
– Есть.
– Она меня выдержит?
– Если в вас не больше двухсот килограммов, то да.
– Ну вот что. Взвешиваться мне некогда, так что тащи сюда свой «прыг-скок», да поживее.
Он нырнул за клетчатым в магазин и бросил на прилавок купюру, которая должна была покрыть стоимость батута. Магазин, словно склад, оказался набит всевозможными вещами неизвестного назначения. Любопытствовать было некогда – карлик и так уже получил фору.
Медведь выскочил со своим приобретением на улицу, подбежал к стене и поставил батут вплотную к ней. Клетчатый, который оказался сзади, шумно дышал от волнения.
– Что там, за стеной? – спросил Иван, отойдя на подходящее для разбега расстояние.
Клетчатый икнул, развел руками и признался:
– Понятия не имею!
Как выяснилось через минуту, за стеной находился ресторан «Клементина» – весьма популярное местечко, куда посетители попадали через арку с небольшой улочки, вливавшейся в проспект. Летом ресторан занимал весь дворик, выставляя столы на улицу и растягивая над ними тенты. За одним из столиков сидели два писателя, попивая вино и обсуждая свои творческие проблемы – Голубев и Риньков. Один писал детективы, а другой – крутые политические триллеры в духе Роберта Ладлэма.
– Знаешь, где твое слабое место? – спрашивал Риньков – невысокий крепыш, любивший носить белые костюмы, широкополые шляпы и длинные пыльники. – Ты не насыщаешь сюжет подлинными деталями. У тебя все безликое, и текст поэтому безвкусный, пресный. В тексте должна быть фактура! Названия улиц, вывески на вокзалах, маршруты трамваев, кинотеатры, казино – все это создает колорит, Миша! Дыхание времени, понимаешь? Тогда будет настоящая, живая проза, успех!
– По-моему, дело совсем не в этом, – отвечал долговязый Голубев, прятавший за квадратными очками выпуклые жабьи глаза, – а в эмоциональной достоверности. Меня, например, просто убивают некоторые твои фантазии. Откуда ты их только берешь?