Вульф
Шрифт:
Я зажмуриваюсь, когда огонь проникает в мое горло, а гитарное вступление к песне Guns N’ Roses «Sweet Child O’ Mine» наполняет воздух оглушительным звуком. Лейла издает радостный возглас, а я улыбаюсь и качаю головой.
Еще до того, как открываю глаза, я чувствую, что атмосфера вокруг меня меняется. Когда я решаюсь сделать это, то встречаюсь с бесстрастным ртутным взглядом, который притягивает меня к себе, и воздух между нами наполняется электричеством. Мои колени слабеют, когда Вульф прислоняется к барной стойке всего в десяти футах от меня и пристально смотрит. Идеально сидящие джинсы, мотоциклетные ботинки и черно-белая фланелевая рубашка «Кархарт»10.
Он делает большой глоток чего-то похожего на виски. Его взгляд задерживается на мне поверх бокала, такой же испытующий, как и при нашей первой встрече, внимательный, словно он изучает каждый дюйм моего тела. Я не могу сказать, из-за чего — из-за его пристального взгляда или выпитого жидкого кокаина, — но мое тело становится горячим, а голова тяжелой. Я ставлю свой бокал на поднос, не отрывая от него взгляда.
— Вульф, это Бринли. Я знаю, что вы не были официально представлены друг другу, но она моя лучшая подруга с начальной школы, — говорит Лейла.
Вульф кивает мне. Его лицо остается бесстрастным, но его взгляд словно бархат, касается меня так, как я никогда не чувствовала. Я нервно соединяю руки и позволяю им повиснуть перед собой.
— Вы двое уже знакомы? — спрашивает Шелли, пока мы с Вульфом молча смотрим друг на друга.
— Мы виделись один раз. Мы не знаем друг друга, — волнуясь отвечаю я, отводя взгляд от Вульфа.
— Мы виделись? — спрашивает Вульф низким голосом, на его губах играет намек на ухмылку, и мне хочется умереть. Конечно, он не заметил меня в тот день. Да и с чего бы ему меня помнить? Я неловко складываю руки на груди. Я чувствую, что все, включая его, смотрят на меня.
— Ну, я видела тебя, потому что… трудно не заметить четыре танка, катящихся по Главной улице, — вырывается у меня, словно я доказываю свою правоту на школьных дебатах. — Я бы услышала эти мотоциклы с другого конца города. — Я наклоняю голову и смотрю на него, словно оцениваю своего оппонента.
Шон начинает смеяться над моей реакцией.
— Ну, совершенно очевидно, что она твоя подруга, — говорит он, целуя Лейлу в шею.
Я улыбаюсь Шону, и снова перевожу взгляд на Вульфа. Он по-прежнему смотрит на меня, но уже без улыбки. Я борюсь с чувством, которое говорит мне, что мне нравится его внимание, понимая, что я не должна желать этого всем своим существом.
— Давайте поедим, кучка чертовых хулиганов! — кричит кто-то через мегафон.
Вульф встает. Я внутренне съеживаюсь, когда он выравнивается и не отрывая глаз, направляется прямо ко мне. Запах кожи и пряностей заполняет все мои чувства, он становится все сильнее, чем ближе он подходит. Я замираю, затаив дыхание, ожидая, когда он пройдет мимо, но он этого не делает. К моему удивлению, Вульф останавливается передо мной. Он возвышается и доминирует, глядя на меня. Ощущение того, как костяшки его пальцев скользят по моему предплечью, приводит меня в состояние какого-то неистовства. По коже бегут мурашки, а внутри все сжимается. Я знаю, что такое страх, я должна чувствовать его сейчас, но мое тело считает иначе. Мой пульс учащается, а к горлу и щекам приливает жар.
Вульф
— Бринли… — Его низкий голос отчетливо слышен в шумном помещении, и от того, как он его произносит, мне кажется, что я впервые слышу свое собственное имя. — Хорошая девочка с умным ртом? — спрашивает он негромко, костяшки его пальцев все еще касаются моей руки. — Если ты не будешь осторожна, маленькая колибри, мне, возможно, придется использовать этот рот, чтобы вывести тебя на чистую воду. — Он наклоняется ближе, и у меня слабеют колени, когда его губы касаются моего уха. — Но, может быть, именно этого ты и хочешь… может быть, тебе надоело быть хорошей, да?
— П-прости? — спрашиваю я, мой голос повышается на октаву, когда я понимаю, что он только что угрожал мне, по крайней мере, я думаю, что он угрожал?
— Когда разберешься с тем, чего хочешь, найди меня, — добавляет он, отступая назад, бросает на меня последний взгляд и сливается с толпой.
Мне требуется целых десять секунд, чтобы моргнуть и прийти в себя.
У меня внутри все дрожит, когда я понимаю, что его угроза не столько пугает меня, сколько возбуждает.
Глава 6
Габриэль
На самом деле мне было совершенно наплевать на эту вечеринку. Я здесь только из чувства долга, как лучший друг Шона. Он мне как брат. Два человека, которые лгут друг другу о вечной любви, — это просто чушь собачья, которую мы выдумываем, чтобы в душе было не так пусто. Мир был бы намного лучше, если бы люди просто приняли это как данность. Мы бы меньше отвлекались.
Проблема в том, что все надеются, что их жизнь будет похожа на литературные произведения, которые моя мама снова и снова читала мне в детстве.
Несомненно, эти книги — прекрасный способ убежать от реальности. Но есть причина, по которой они называются художественной литературой.
Термин «художественная литература» происходит от старофранцузского слова «ficcion», означающего — уловка. А любовь — это и есть чертова уловка. Романтическая любовь, по крайней мере.
Может, мне стоит быть в лучшем настроении, это же вечеринка, в конце концов. Я просто чертовски устал притворяться, что мне не все равно, что Акс нашел свою вторую половинку, когда меньше года назад он трахал каждую красотку, которая заходила в мой клуб.
Я фокусируюсь на важном. Что эта его свадьба окажется полезной для клуба. Это идеальное, уединенное место, где можно разобраться с куском дерьма, за которым мы охотились, и получить от него ответы, прежде чем мы выпотрошим его за то, что он трахал несовершеннолетнюю сестру Мейсона. Брайан «Гатор» Фриланд. Мы наблюдали за ним на конспиративной квартире, в которой он остановился, принадлежащей «Адептам Греха». Это конкурирующий клуб, и мы следим за его передвижениями уже более десяти дней, с тех пор как нам сообщили, что он находится в Лейкшоре — примерно в тридцати минутах езды от Хармони.