Вулли
Шрифт:
Но снег все не выпадал, а рыжая лисица продолжала свой прежний образ жизни. Работала она аккуратно и точно. Она никогда не посещала две ночи кряду одну и ту же ферму. Она никогда не съедала ничего на том самом месте, где совершала убийство, и никогда не оставляла следа, который мог бы выдать ее отступление. Обыкновенно она прекращала свое ночное странствие в траве у большой проезжей дороги.
Я, впрочем, однажды видел ее. Я шел в Монсалдэл из Бэкуэлла очень поздно ночью во время сильной бури. Когда я вошел в овечий загон Стэда, вдруг сверкнула молния, и при ярком мгновенном свете я увидал картину, которую запомнил навсегда. У дороги, в двадцати шагах от меня, сидела на задних
Но один только человек не страдал от этих набегов хищника: это был Дорли. Он жил всего в одной миле от Чертовой Дыры, и все же лисица не трогала его овец. Верный Вулли доказал, что он стоил всех собак околотка. Каждую ночь он пригонял овец, и все они были налицо. Не пропала ни одна из них. Бешеная лисица могла бродить сколько угодно около фермы Дорли. Вулли, смелый, умный, проворный, мог тягаться с нею и не только сохранял в целости стадо своего хозяина, но и сам оставался цел и невредим.
Вулли все уважали, и он мог бы стать всеобщим любимцем, если бы не его строптивый нрав. Он никогда не отличался веселым характером, но теперь становился все угрюмее и угрюмее. Он очень привязался к Дорли и к его старшей дочери, Гульде, красивой, веселой девушке, которая управляла домом и кормила собаку. Других членов семьи Вулли только терпел, а весь остальной мир — и людей и собак — ненавидел.
Однажды я проходил по тропинке через болото позади дома Дорли. Вулли лежал на пороге. Когда я подошел ближе, он встал и, не подавая виду, что заметил меня, вышел на тропинку и остановился поперек дорожки в десяти шагах от меня. Он стоял неподвижно, пристально всматриваясь вдаль, и только его слегка ощетинившийся загривок указывал, что это живая собака, а не каменное изваяние. Он не пошевелился, когда я поравнялся с ним. Не желая с ним связываться, я обошел кругом и продолжал идти дальше. Тогда Вулли зашевелился. Все так же сохраняя жуткое молчание, он пробежал около двадцати шагов и снова стал мне поперек дороги. Я еще раз поравнялся с ним и, ступив на траву, пробрался мимо его носа. Не издав ни единого звука, он схватил меня за левую пятку. Я хотел ударить его другой ногой, но он увернулся. Не имея с собой палки, я схватил большой камень и запустил в него.
Камень попал ему в бедро и свалил его в канаву. Падая, Вулли дико зарычал, но, выкарабкавшись из канавы, все так же молча загородил мне дорогу.
Но как ни был угрюм и свиреп Вулли для всего мира, к овцам Дорли, которых он оберегал, он относился очень ласково. Много ходило рассказов о его подвигах.
3
Монсалдэлские фермы все еще продолжали платить дань бешеной лисице каждую ночь, когда выпал наконец снег. Бедная вдова Джелт лишилась всего своего стада в двадцать овец, и на следующее утро, на рассвете, все население деревни отправилось на разведку. Дородные фермеры, неся ружья, пошли по лисьим следам, найденным на снегу. Они решили проследить их до конца и найти наконец этого свирепого убийцу.
Сначала след был ясно виден, но у реки обнаружилась всегдашняя хитрость лисицы: она спустилась к реке под острым углом, вниз по течению, и тут соскочила в мелкий незамерзший ручей. На другой стороне не было видно никаких следов, и только после долгих поисков охотникам удалось наконец найти то место, где лисица вышла из воды. Отсюда след шел вверх, к высокой каменной стене, где не было снега. Однако упрямые охотники не хотели прекратить поиски. Когда след перешел от стены к большой дороге, мнения охотников
В этот день овцы оставались дома из-за снега, и Вулли, свободный от работы, лежал на досках, греясь на солнышке. Когда охотники подошли к дому, он злобно зарычал и прокрался окольным путем туда, где были овцы.
Джо Греторекс пошел за ним. Взглянув на следы, оставленные собакой, он остолбенел. Потом, указав на удалявшегося пса, крикнул:
— Друзья, мы думали, что идем по следу лисицы! А ведь это вот кто был убийцей овец вдовы!
Некоторые из охотников согласились с Джо, другие же, вспомнив сомнения, вызванные следами на дороге, предлагали вернуться, чтобы произвести новые расследования.
Как раз в это время из дома вышел сам Дорли.
— Том, — сказал ему Джо Греторекс, — твой пес загрыз прошлой ночью двадцать овец у вдовы Джелт, и я думаю, что он не первый раз проделывает такие вещи.
— Слушай, приятель, — возразил Том Дорли, — да ты, видно, спятил! Никогда у меня не бывало лучшего сторожа овец, чем Вулли. Овцы для него — как родные дети.
— Врешь! Мы видели, что он сделал со своими детьми у вдовы Джелт! — заметил Джо.
Напрасно охотники старались убедить Дорли, рассказывая ему о своих утренних розысках. Он не хотел ничему верить и утверждал, что они просто из зависти составили заговор, чтобы убить Вулли.
— Вулли спит на кухне каждую ночь, — говорил он, — и его выпускают только, чтобы сторожить овец. Ведь он живет с овцами круглый год, и мы еще не потеряли ни одной за все это время. Понимаешь, приятель?
Том Дорли очень взволновался, видя во всем этом лишь покушение на жизнь и доброе имя Вулли. Джо и его сторонники тоже разгорячились, и лишь благодаря вмешательству Гульды спор прекратился.
— Отец, — сказала она Тому Дорли, — я буду сегодня ночевать на кухне. Если Вулли улизнет, я это увижу. Если же он не выйдет ночью, а овцы у соседей окажутся убитыми, то, значит, Вулли тут ни при чем.
Гульда так и сделала. Она улеглась спать в кухне, на диване, а Вулли лежал, как обычно, под кухонным столом. Через некоторое время Вулли стал беспокоиться. Он ворочался на своей подстилке, раза два вставал, потягивался и, посмотрев на Гульду, снова укладывался.
К двум часам ночи Вулли, по-видимому, был уже не в силах больше противиться какому-то необъяснимому внутреннему побуждению. Он тихо встал, посмотрел на низенькое окно, а затем на лежащую неподвижно молодую девушку. Гульда дышала ровно и спокойно, будто спала. Вулли подошел ближе, понюхал ее и дунул ей в лицо. Но она не пошевелилась. Тогда он тихонько толкнул ее носом и затем, насторожив уши и склонив голову набок, стал внимательно осматривать ее спокойное лицо.
Гульда не двигалась. Тогда Вулли бесшумно подкрался к окну, подсунул нос под перекладину легкой рамы и приподнял ее настолько, чтобы можно было просунуть под нее лапу. Затем он носом поднял раму и протиснулся наружу. Опуская раму, он придерживал ее спиной и хвостом с такой ловкостью, как будто каждый день открывал окно. Очутившись за окном, Вулли исчез в темноте.
Гульда с величайшим изумлением незаметно следила за ним. Подождав немного и убедившись, что он в самом деле убежал, Гульда встала и хотела тотчас же позвать отца. Но, подумав, решила подождать. Она пристально всматривалась в ночную темноту, но Вулли не видела.