Вурдалак
Шрифт:
С первого взгляда на королевского адвоката Эдвина Чалмерса, худощавого педанта, становилось ясно, что он исполняет обязанности старшего юрисконсульта в адвокатской конторе, занимающейся весьма прибыльными гражданскими делами. Поверх костюма, купленного на Сэвил-Роу, на Эдвине было дорогое пальто от «Барберри», шею обнимало белое шелковое кашне, а крупную голову украшала норковая шапка, купленная в Москве.
Чалмерс предупредил жену, что обедает в Судебных Иннах [14] , основанном в пятнадцатом веке питомнике адвокатов, если точнее, в Миддл-Темпл, и, возможно, задержится — но не настолько… И вот он стоял на набережной Виктории лицом к
14
Так называются четыре школы барристеров в Лондоне: Иннер-Темпл, Миддл-Темпл, Грейз-Инн, Линкольнс-Инн.
То, что он в стельку пьян, не облегчало задачу.
Небо на востоке зарозовело, и Лондон окрасился в цвет сверкающей бронзы. Справа от Чалмерса потоком расплавленного металла искрилась река. Впереди ослепительно сверкали Тауэр-бридж и купол собора Святого Павла.
Снег, выпавший в субботу, лежал на земле грязно-белыми островками. Однако слабые лучи утреннего солнца прогрели воздух, и почва задышала словно тысячью похороненных в ее толще замороженных легких, выталкивая на поверхность большие клубы тумана.
Чалмерс, погруженный в тревожные мысли, на заплетающихся ногах брел вдоль берега реки, то скрываясь в облаках тумана, то вновь появляясь и опять исчезая в сероватой пелене. Окружение было самое зловещее: слева к адвокату тянулись, чтобы задушить, узловатые голые ветви платанов, справа за ним безмолвно наблюдали чугунные змеи, обвившиеся вокруг фонарных столбов на подпорной стенке. Постукивание зонта Чалмерса по камням накладывалось на звук его неровных шагов.
Адвокат миновал черные громады корпусов и белые надстройки «Хризантемы» и «Президента», военных кораблей Ее Величества, пришвартованных у берега Темзы, и теперь, тяжело дыша, поднимался по пологому пандусу к мосту Блэкфрайерс, к его широким, приземистым красным быкам, к пролету белых решеток и ярко-синих арок, где катил двухэтажный автобус — прозрачный сквозной силуэт на фоне пылающего шара солнца. Остались позади встающий из воды бетонный блокгауз водоотливной станции и деревянный причал на зеленых от речной слизи сваях. Чалмерс осторожно спустился по лестнице в Блэкфрайерский пешеходный туннель и, покачиваясь, свернул под мост. В усиленный гулким эхом шум немногочисленных пока автомобилей, проносившихся по пролету моста, вплелись синкопы зонта и спотыкающихся шагов. Впереди показались опоры железнодорожного моста… и вдруг странно бесплотный голос воскликнул: «О Боже! Невероятно!»
Королевский адвокат Эдвин Чалмерс стал как вкопанный.
Он вгляделся вперед, насколько хватал глаз, но никого не увидел.
Тогда он обернулся и обшарил взглядом туннель позади себя. Никого. За мостом Ватерлоо на фоне неба чернели далекие шпили Старого Скотланд-Ярда.
«Старичок, ты пьян, — сказал себе Чалмерс. — У тебя галлюцинации».
Он подошел к стене набережной и заглянул вниз.
В двадцати пяти футах под ним к крутому берегу, одетому в гранит, выходила каменистая замусоренная полоска дна, обнажавшегося лишь во время самых сильных отливов. Она простиралась на восемь футов от подножия стены до кромки воды и не была видна с реки из-за моста Блэкфрайерс.
На камнях стоял чрезвычайно взволнованный
Молодой человек вдруг поднял голову и крикнул:
— Слава Богу, я услышал ваши шаги. Скорее спускайтесь. Мне нужен свидетель.
— Да в чем дело-то? — хмурясь, спросил адвокат.
— Оттуда не видно. Она под причалом.
— Кто под причалом?
— Да птица же, птица! Первая и единственная североамериканская трехцветная цапля, залетевшая в Лондон!
— Это замечательно, — ответил Чалмерс.
— Здесь есть лестница, — подсказал молодой человек, снова прильнув к биноклю.
В четырех футах от адвоката к гребню стены набережной крепилась клеть из проволочной сетки, чтобы пешеходы не пользовались железной лесенкой, спускавшейся к реке.
Если бы Чалмерс не был пьян и не боялся возвращаться домой, он пропустил бы мимо ушей требование молодого человека. Но он был пьян и усмотрел в этом повод, пусть ненадолго, отодвинуть встречу с Флоренс, а потоку ухватился за клеть, перекинул ногу через стенку… и спьяну едва не загремел вниз, на камни.
Спускаясь, адвокат внезапно почувствовал омерзительную вонь. Бросив быстрый взгляд вправо, он увидел сток, откуда в Темзу выводились нечистоты из Флитского коллектора. Сток закрывала тяжелая металлическая дверь высотой пятнадцать футов. Она весила по меньшей мере тонну и открывалась только наружу. Из двери сочился ручеек грязной воды: застрявшая на выходе тачка, занесенная сюда потоком сточных вод, не давала ей захлопнуться.
— Держите, — молодой человек передал Чалмерсу бинокль. — Птица под причалом насосной станции.
Адвокат взглянул на него и невольно вздрогнул, ибо при ближайшем рассмотрении оказалось, что лицо у молодого человека жутковатое. Белая как мел, бледная до прозрачности кожа туго обтягивала скулы. Зрачки недобрых карих глаз расширены, словно при наркотическом опьянении. Около тридцати лет, шесть с лишним футов роста, темно-синяя тужурка, кожаные перчатки, вязаная шапочка, натянутая на уши. К тужурке приколот значок Одюбоновского общества [15] .
— Поскольку вы свидетель, им придется мне поверить. Поэтому будьте добры, обратите особое внимание на оперение.
15
Общество, борющееся за сохранение дикой природы, особенно птиц; основано в 1905 г., названо в честь американского натуралиста-орнитолога Джона Джеймса Одюбона.
Адвокат посмотрел на бетонную коробку водоотливной станции. Над водой полз прозрачный утренний туман. Дальше неясно вырисовывалась корма «Президента».
— Да вы посмотрите в бинокль, — посоветовал натуралист.
Чалмерс поднес бинокль к глазам, но ничего не увидел.
— Похоже на игру, верно? — прошептал американец. — Я рад, что вы не прочь поиграть.
— Сплошная чернота…
— Покрутите вот этот винт посередке, и изображение станет четким.
Чалмерс нащупал винт и повернул.
Послышался резкий щелчок, словно сломали сухой осенний прут. Сила пружин, спрятанных в окулярах, вытолкнула вперед острые шестидюймовые лезвия, проткнувшие глазные яблоки Чалмерса и пригвоздившие его мозг к задней стенке черепной коробки. Острия ударили в кость, голова Чалмерса дернулась назад, но крик, сорвавшийся с губ изумленного адвоката, мгновенно оборвался: рука Вурдалака запечатала ему рот. Из глазниц адвоката брызнула кровь, что-то студенистое, и он выронил бинокль на камни. Молодой человек отпустил его, и Чалмерс рухнул на отмель.