Вурдалакам нет места в раю
Шрифт:
– Что за барин? – поднял князь русую бровь.
Староста понял, что сболтнул лишнего, и виновато взглянул на воеводу. Видослав тут же принял князя под локоток, отвел его в сторону и, отводя взгляд, запел:
– Сельцом этим раньше володел сын боярский Злоба Кривая Шапка…
– Что, так и звали его? – переспросил князь.
– Так и звали, – заверил боярин. – Год назад нашли его тело на Девичьем поле, все сильно изодранное, будто волчьим клыком. Только волки из леса к жилью не суются – боятся охоты. А про вурдалака сказывают, будто он ничего не боится.
– Верно-верно, приходит в село, будто странник, – встрял в господский разговор
– Если не показывает, то как ты узнал? – с сомнением спросил князь.
– Так он местный, родился тут. Мы его мальцом помним, – заверил староста. – До десяти лет бегал среди ребятишек, ничем особенным не отличался. А после твой братец, Изяслав Ростиславич, прислал слуг извести род Шиворонца. Они на нашего колдуна ополчились и семейку его перерезали. Только дед с внуком и уцелели. Дедослав обернул мальца волком и отправил жить в лес – мол, там нечисть, туда люди не сунутся. С тех пор так и живет зверем. Кроме деда, никого у него не осталось. А теперь вот и вовсе один-одинешенек. Боюсь, нападет на него кручина. Как начнет лютовать да буянить – не уймешь. Он от людей-то отвык, жалеть никого не станет.
– Да, вурдалак придет мстить, и месть его будет жестокой, – согласился с Воропаем Нежата.
– Будет вам каркать! – прервал их воевода. – Раскудахтались, словно куры. Мы нечисти не страшимся.
– Горихвост, видишь ли, не совсем нечисть, – возразил Воропай. – Это живая тварь с душой и теплой кровью.
– Что нашли-то? – перешел к делу Всеволод.
– По всему видать, бесовский обряд, – доложил Нежата, радуясь, что может показать князю грамотность в сыскном ремесле. – Уголья еще не остыли, да и дым выветриться не успел. Выходит, дело было за два-три часа до восхода, то есть после трех ночи. Покойного оглушили сзади чем-то тяжелым, вроде молота или тупой стороны топора. После связали руки за спиной вот этим вот пояском и вздернули на матице, как на дыбе. Руки у него, вишь, из суставов повывернулись – ох и хрусту ж, я чаю, тут было, и воплей! На дыбе всегда так, – с видом знатока пояснил он. – Дальше злодей развел под ногами костер и принялся жечь ему пятки. Судя по иссеченной спине, охаживал шалыгой со свинцовыми шариками в языках – один такой выскочил и меж половиц закатился. После взял пучок розог, поджег и огнем тыкал в брюхо. Затем зарезал козла, пустил кровь, вытянул жилы и повесил отрезанную голову бедняге на грудь. Бросил в пасть козлу серебряную копейку – наверное, чтобы откупиться от бесов. А дальше – сам не пойму, что тут было. Конопляное семя рассыпано по полу – видать, злодей жег его и пускал в горницу дым. Стало быть, жертву окуривал.
– Для чего? – удивился князь.
– Не серчай, господине, ума не приложу, – повинился Нежата. – Может, бес ради забавы потребовал?
– Без беса не обошлось! – вынырнула из-за спины старосты его жена Духаня, которой давно уже не терпелось вставить словечко. – Дедослав-волхв, царство ему небесное, хранил у себя черную книгу – большую такую, тяжелую, в деревянном окладе с позолотой и драгоценными каменьями. Ему Лесной Царь, всякой нечисти повелитель, на сбережение дал. Мы всю избу перерыли – нет больше книги. Забрал ее лиходей. А в книге – колдовские письмена. Как вызывать нечистых духов из преисподней. Как напускать на селян лихорадки и мор. Наконец, как разбудить змея, что дремлет под Дышучей горой…
– Бес его и прикончил, – поддакнул жене Воропай. – Небось, волхв сам его и позвал. А нечистые духи – они такие. Не хватит сил совладать с ними – они на тебя первого и набросятся, и тогда уж пощады не жди.
– Нет, тут не бес погулял, – задумчиво возразил Нежата. – Нечистый не смог бы молота удержать. Тут чья-то рука нужна, с твердой костью.
Тут уже воевода Видоша не выдержал, широко развел ладони в стороны и от души расхохотался.
– Полно, княже, – заговорил он, отсмеявшись. – Ты же вырос на западе, в просвещенных краях. Верят ли там в этакие небылицы?
– Там-то верят, – задумчиво вымолвил князь. – И не такое доводилось услышать.
– Наши вятичи тебе с три короба наплетут. Кстати, предка помершего колдуна так и звали: Плетун. Тот еще был завирала. Вятичи все такие, тебе ли не знать?
Внезапно уличные псы разразились неистовым лаем.
– Видно, что-то почуяли! – поднял палец к потолку Воропай.
Вслед за псами заголосили бабы. Разревелся испуганный ребенок, послышались топот и беготня.
– Вурдалак! – истошно взвыла старостиха Духаня. – Его только что видели! Через околицу перескочил.
Князь прильнул к узкому волоковому оконцу, пытаясь разглядеть, что происходит на дворе. Видоша, забыв о приличиях, навалился ему на плечи и попытался пролезть вперед. Нежата запрыгал у них за спинами – ему тоже не терпелось увидеть все своими глазами.
В этот миг сквозь поредевшую толпу протолкался незнакомец в распахнутом черном кафтане, из-под которого виднелась замызганная косоворотка, перетянутая поясом из дубленой кожи. На поясе болтался увесистый кошель, но внимание привлекал не он, а короткий меч в ножнах, рукоять которого украшал темно-зеленый самоцвет. Лицо незнакомца пряталось под глубоким капюшоном, опущенным так низко, что выглядывала одна короткая черная борода, больше похожая на двухнедельную щетину. Острый конец капюшона колыхался над головами людей, как парус над морскими волнами, да и фигура самого незнакомца походила на тощую жердь, с которой свисают чужие обноски.
Пришелец склонился над телом убитого и бережно сложил безжизненные ладони на залитой кровью груди. Голову козла он отбросил в сторону, при этом из пасти выпала щербатая серебряная копейка и покатилась по полу. Незнакомец прихлопнул ее ладонью, поднял к темной дыре капюшона и втянул воздух ноздрями. Затем он смел несколько горстей конопли, рассыпанной вокруг кострища, и отправил их в суму, перекинутую через плечо.
– Эй, ты кто такой? Откуда будешь? – недовольно окликнул его Воропай.
Чужак сверкнул из-под капюшона недобрым глазом, распрямился, как тетива после выстрела, и быстро направился к выходу.
– Стой! Ребята, держи его! – завопил Воропай деревенским.
Печник Жихарь и бортник Пятуня, которых не смог вытолкать даже Нежата, схватили пришельца за руки и не позволили перешагнуть через порог. С его головы сдернули капюшон и развернули лицом к окну. На князя угрюмо глянули два зеленых глаза, горящих адским огнем. Незнакомец злобно ощерился, и из-под нижней губы его выпростались два желтых клыка, с которых сорвалась капля липкой слюны.