Введение в человечность

А.Б.

Единственную дверь в третьем этаже после того, как Николай нажал кнопку звонка, открыла прелестная белокуро-черноглазая девчушка лет шести-семи.

– Здравствуй, Маринка, - приветствовал ее Николай, и мне показалось, что голос его потеплел как-то, нежность уловил мой чуткий слух.

– Ой, дядь Коля, привет!
– услышал я радостный детский крик, обращенный к нам. И в квартиру: - Мам, к нам дядь Коля пришел! Ма-ам, ты слышишь?!

– Слышу, Мариночка, слышу! Иду уже... Коленька, здравствуй. Я по тебе так соскучилась...

– Танечка...

я... Я тоже соскучился.

В подробности происходившего в прихожей углубляться не стану. Скажу только, что насчет несчастной личной жизни Николая я накануне ошибался. Хреновым был я в то время психологом, не то, что сейчас.

Честно говоря, волновался я здорово, хоть Николай и убеждал меня утром, что все будет нормально. Мол, Татьяна - образованный человек, она все поймет, а Маринка - ребенок. Детям, Леша, вообще ничего объяснять не надо. Они, дети эти самые, глазам своим доверяют и в чудеса верят так же, как мы в торжество разума.

Волнения мои оказались напрасными. Коля - мудрый человек, к кому попало он тогда бы меня не потащил, это я сейчас понимаю. Да и почти не было кого попало тогда в его жизни.

Мы сидели на кухне и разговаривали. Точнее, сидели все, кроме меня. Я лежал на столе, и разговаривали мы с Таней и Маринкой. Коля тоже пытался реплики вставлять, но у него не получалось - рот был занят пережевыванием пищи. Как ни странно, Татьяна нисколько мне не удивилась. Видимо, действительно, образованный человек. А Маринка, так та была от меня в диком восторге.

– Сервелатик, скажите, пожалуйста, - засыпАла она меня вопросами, - а хлебушко тоже говорить умеет?... А вы как Буратино, да? А дядя Коля, как папа Карло? Правда, он у нас хороший?... А хотите, я вам рисунки у нас покажу?... А рыбок в аквариуме? Мама аквариум сама сделала. У нас даже мечехвосты есть, и сомики... А кто ваша мама?... А у меня мама Таня, правда, красивая? И умная! Кандидат наук!... А папа мой застрелился. Его из партии исключили.

– Марина!
– строго цыкнула на дочь Таня.
– Не болтай лишнего.

Вот тебе, думаю, дела! Застрелился! Из какой такой партии надо человека исключить, чтобы он от жизни добровольно отказался? Ничего не скажешь, огорошила меня девочка своими последними словами. Татьяна сразу грустной сделалась, замолчала. Коля жевать перестал. Вот, дети. И ведь не от злости они, порой, некоторые вещи говорят, а скажут - не знаешь куда деваться.

– Ладно, дочка, вы тут общайтесь, а мы с дядей Колей прогуляемся, - Татьяна встала из-за стола.
– Вы не против, Сервелат?

– Да нет, - отвечаю... скорее весело, не против, - мне с Мариной хорошо.

– Идите, идите скорее!
– девочка тоже обрадовалась.

Коля сделал робкую попытку вмешаться:

– А, может, они с нами пойдут?

Но Татьяна уже решила, и спорить с ней было бесполезно. Она взяла Николая за руку и уже выводила из кухни.

– Нет, им вдвоем интереснее. Пойдем-ка.

Маринка, вот язва, а говорят, что дети ничего не понимают во взрослых отношениях, подмигнула мне.

– Они, - хитро так говорит, - сейчас сначала у мамы в комнате часа два целоваться будут, а потом уж гулять пойдут. Если захотим, можем напроситься. Они хорошие, не откажут. Я всегда так делаю. Пошли ко мне в комнату, я тебе рыбок покажу.

– Пойдем, - соглашаюсь, - рыбок - это любопытно...

Так пролетели выходные. Ночевать мы остались в гостях. Коля у Тани в комнате, я - у Маринки. Долго я не мог заснуть. Все думал о Танином муже, который застрелился из-за какой-то партии. Думал, и понять не мог, как решился он на такое чудовищное против своей семьи преступление: дочку маленькую оставил, жену - красавицу и умницу... Может мне и не становиться человеком, жить себе обыкновенной колбасой. Никаких проблем тебе - есть не надо, работать тоже, общество интересное в моем нынешнем положении мне гарантировано... А стану человеком, что ждет меня? Куда судьба заведет, с кем сведет дорожка жизненная... Страшно... Но интересно, с другой стороны. Колбасой остаться - дело нехитрое, усилий для этого прилагать не надо. Что есть, то не отнимешь...

Марина спала сладким сном. Я в лунном свете, пробивавшемся сквозь легкие шторы, видел ее блаженную улыбку. Наверное, что-то хорошее снилось девочке, сказочное... Нет, Сервелат Николаевич, не прав ты! Поставил цель в жизни - будь добр, достигни ее, а то сам себя уважать перестанешь... Тут и меня сон одолел. И снилось мне, что стал я человеком, и идем мы с Колей, Таней и Маринкой босиком по густой траве, которая растет на берегу замечательной чистой речки, в которой весело плещутся мечехвосты и сомики... Идем мы, смеясь весело, к домику деревенскому, а нас уже встречают там родители Колины... Приятной внешности старики с добрыми и ласковыми глазами...

Сказочная страна Псковщина, туды её в коптильню...

Глава четвертая, рассказывающая о событиях, которые привели к заточению завлаба Тычкова в психбольницу, но радости этот факт никому не доставил

Тридцать три года я, Леша, на Земле живу (хоть и выгляжу много старше) и мучаюсь с периодичностью в неделю одним и тем же вопросом - почему выходные пролетают так быстро? Можно сказать, начаться не успеют, а уже кончились. Ты тоже не знаешь? Да, действительно, загадка...

Уже шли мы с Николаем утром в понедельник институт, а мысленно я еще в Маринкиной комнате на столике лежал перед аквариумом. Коля молчал, наверное, тоже грустно ему было. Думал я, Леша, почему он к Татьяне не переедет? Ведь любят они друг друга, любят! Невооруженным глазом видно. И Маринка Николая боготворит, так и лезет к нему, пристает со всякими глупостями милыми... Что поделать, отца-то нет. Так почему же, почему не могут жить они вместе?

Увлекся я размышлениями и не заметил, что думаю вслух. А Николай меня услышал. Отвечать начал: