Введение в человечность
Шрифт:
– Нет, Зин. Давайте бумаги, пойду с ними знакомится. А то приедет Лев Макарыч, вызовет, а я...
– Держите.
Секретарша вытащила из стола увесистую коленкоровую папку и протянула мне ее двумя руками.
– Не надорвитесь только, весу-то в ней! Килограмм пять, не меньше.
– Килограммов, Зиночка, - поправил я.
– Что?
– Зина кинула на меня вопросительный взгляд.
– Ки-ло-грам-мов, - повторил я по слогам.
– А-а!
– улыбнулась она.
– Вам бы, Сервелант Николаич, русский язык преподавать.
Я
Саша, Алена и Наталья были на месте.
– Привет, коллеги, - поздоровался я, прикрывая за собой дверь, - как спалось?
– Выспишься тут, - пробурчал Огуречин.
– Всю ночь с будущей родней водку пили.
– А ты, можно подумать, решительно отказывался, - поддела его Алена.
– Послушал бы меня твой папа, как же.
– Помалкивай уж, женишок. Чем сегодня заниматься будем, шеф?
– вопрос был адресован мне.
– Шеф?
– Кто же? Наташа сказала, что про Николая - это правда. Увольняют?
– Ой, не гони лошадей, а? Мне Тычков вон какой талмуд для ознакомления выдал.
– Я потряс над головой папкой. Давайте-ка, друзья мои, займемся коллективным чтением. Вслух. Кто начнет?
– Я пас, - немедленно отфутболил Саша.
– Зенки в кучу. После вчерашнего. Пускай дамы начнут.
– Ну, уж нет! Дудки!
– возмутилась Наталья.
– Давайте жребий тянуть. Спички есть?
Я достал из кармана халата коробок.
– Держи...
Короткая, естественно, досталась самому везучему. Огуречину.
– Так и знал. Вот, непруха... Тэкс, что там у нас? Ага. Ладно, понеслась. Слушаем? Итак... "Использование прикладной генной механики в разработке и использовании реинкарнационных технологий. Проект".
Саша оторвал взгляд от папки и обратил его к нам. Поочередно.
– К-каких, я не п-понял, технологий?
– заикнувшись, проговорил он.
– Реинкарнационных. В переселении душ участвовать будем, - пояснил я.
– А-а, это дело нужное. Макарыч-то наш в демиурги метит. Ну-ну... Госпремии хочется, аж зубы по ночам скрипят. В крайнем...
– Ты, давай, не ерничай, - перебил я Огуречина и многозначительно посмотрел в Наташкину сторону.
– Продолжай. Потом обсудим, что со всем этим барахлом делать...
И Саша принялся за дело. Минут через двадцать его сменила Алена. Потом Наталья. И, наконец, я. Читали долго, почти до обеда, а когда закончили, настроение у всех... изменилось.
– Экая веселуха!
– произнес Огуречин и, запрокинув руки за голову, откинулся на спинку стула, - Это ж надо - такие сказки сочинять. Али Баба отдыхает на тушках поверженных разбойников. Как вам, девчонки, сие сочиненьице?
– Да как-то не очень... Страшновато как-то, - не разделила оптимизма будущего мужа Алена.
– Такое в голову никакому нормальному человеку не придет. Брр...
Ее аж передернуло.
– По-моему, наш Макарыч из дурдома
– Перелечили его, что ли? Внешность изменил - это еще можно понять. Но мыслишки-то каковы, а? Наши великие вожди прошлого, так те просто так и за здорово живешь народ честной гробили... Тычков же... Не, ребят. Думаете, он это всерьез? Если да, то... вот урод, честное слово! Может, опять скорую вызовем?
– Ты, Саш, ерунды не говори. А то, глядишь, и сам в пациенты...
– Я не без опаски глянул на Наталью, но та весело щебетала с кем-то по телефону.
– В пациенты? Сам? Ты что ль меня, Змей, лечить собрался? Да знаешь ли...
– При чем тут я?!
– воскликнул я.
– Так уж и ни при чем? А кто у нас первый экземпляр, а? Кто здесь гуманоид? Я? Алена? Или, может, Наташа? Ты, Змей. Только ты! Давно я заметил, что ты какой-то... какой-то не такой стал, да вот только понять не мог, в чем дело. Оказывается, все просто! Наш Сервелант Николаевич - обычный карьерист. Клюню подсидел, а теперь... Вот колбаса чертова! Пригрели на своих грудях...
– Ты что ль пригрел?
– не выдержал я.
Так мне вдруг обидно стало. Пытаешься всеми силами проблему разрешить, а тебя за шею хватают и норовят башкой в то самое место макнуть. Высшая несправедливость какая-то!
– Саш, ну как тебе не стыдно?
– Даже Алена попыталась осадить разбушевавшегося ни с того, ни с сего жениха. И немедленно покраснела. Не за себя, естественно.
– И ты за него?!
– взвизгнул тот.
– Вот, колбаса хренова! Всех на свою сторону...
– А ну-к, молчать!
– раздалось из-за спины.
Ого! Нататшка?
– Дурак ты, Огуречин, - тем временем говорила моя бывшая.
– Сервелант за всех нас тут один отдувается. Выход ищет, чтоб без потерь, а ты, истеричка сопливая... Тьфу! Извинись немедленно.
– Че... чего?
– пролепетал осипшим голосом Саша.
– Извиняйся!
– Наталья подошла к нему и схватила, словно нашкодившего щенка, за ухо.
– Иначе оторву. Не веришь? Ну?!
Голос ее звучал грозно. Это ж надо!
– Эй, вы чего?
– этот вопрос Огуречина сейчас и вправду напомнил мне жалобное щенячье тявканье.
– Ну, да... Что это со мной... Простите, ребят. Не, серьезно. Извини, Змей... Я не со зла. Просто... Просто все как-то...
– Ладно, проехали, - отмахнулся я.
– Пойдемте на обед.
– Пойдем, - кивнула Наташка. Она только сейчас, заметил я, отпустила огуречинское ухо.
– Я вот только одного понять никак не могу, - как ни в чем ни бывало заговорила Алена, - зачем Николая понадобилось в отпуск отправлять? Его ж методика-то. Ему и карты в руки.
– Методтка-то его, - согласился Саша, когда мы выходили в коридор, - но идеи, которые в этом, с чьего-то позволения сказать, труде изложены, разработчик, я полагаю, вряд ли б одобрил. Нет? Интересно, сам-то Макарыч как до всего допер?