Введение в человечность

А.Б.

Сейчас, в поезде, "Путинку", стоявшую на купейном столике, легонько потряхивало в такт стуку колес. Олег сразу же лег спать. Видать, устал, вымотался за день. Вася, изредка хихикая, читал какую-то книгу. Сборник анекдотов, что ли?

Я сидел на войлочной подушечке, лично свалянной заботливыми Золиными лапками, и снова предавался размышлениям о человечности.

Интересно, что все-таки имел ввиду Сократ, когда говорил, что не стоит постигать ее смысл? Неужели, обычный таракан и в самом деле сможет превратиться в человека?... Бред какой-то, честное слово! Но рациональное зерно в словах старика есть, и сомнений в этом быть не может.

Я, пообщавшись с Васей и Олегом и

узнав их поближе, убедился, что люди - не такие уж плохие существа. Главное, правильно себя с ними вести.

Почему мы стали друзьями? Потому что я заработал для них кучу денег? Нет, не поэтому. Вася прав, обладая такой уникальной штукой, как инсектоспикер, они б любого таракана завербовали. Нашли бы более сговорчивого, без амбиций... Тут что-то другое... А Муша? Нормальный в моем понимании человек просто прихлопнул бы искалеченную насекомую тапком или газетой, а Олег вылечить взялся. Почему? Зачем ему этот геморрой? Она ведь денег не приносит, а, наоборот, так и норовит гадость какую сказать. Пусть и правдивую, все равно неприятно...

В чем же кроется эта таинственная человечность? Где отыскать ее суть?

– Вася-а, - тихонечко позвал я друга, вылезя из бутылки, - ты очень занят?

Ферзиков отложил книгу и повернул ко мне голову. Лицо его озарила легкая улыбка.

– Нет, а что?

– Понимаешь, меня уже который день один вопрос мучает...
– замялся я.

– Какой вопрос?
– Василий недоуменно поднял брови.

– Понимаешь, один мой родственник, Сократ, ты его знаешь, от родителей к нам привозил... Так вот, он сказал, что если таракан попробует отыскать суть человечности и сможет до конца ее постичь, то сам станет человеком. Как ты считаешь, это реально?

Я думал, что Ферзиков рассмеется, но он вдруг почему-то жутко посерьезнел. С минуту Вася смотрел куда-то сквозь меня, должно быть, собирался с мыслями, а потом медленно заговорил.

– Знаешь, Агамемнон, теоретически твой Сократ прав. Повторю, - и он произнес по слогам: - Те-о-ре-ти-чес-ки! Но практически, я думаю, это невозможно...

Я молчал. Перебивать собеседника, который так долго собирал в кучу свои разлетевшиеся мысли - последнее дело.

– ...но попытаюсь объяснить. На мой взгляд, далеко не каждый представитель людской породы честно может себя назвать человеком. Столько на нашей планете, да что на планете - в нашем городе, всяких выродков живет, что их с трудом и животными-то определить можно. Алчные, трусливые, гадкие... Бандюганы и предатели, стукачи и кляузники, подонки всякие, убийцы, мразь...

Он говорил тихо, беззлобно, но каждое слово его разрубало воздух, словно грозовая молния ломает тучи.

– ...и самое обидное, что и им, как говорят многочисленные гуманисты-защитники, присуща человечность. Просто она у этих говнюков забилась в самый дальний уголок души, и следует провести много работы, прежде чем ее оттуда тоненьким крючочком вытащишь... Человечностью, мой друг, в нашей среде принято называть такие качества как сострадание, милосердие... но я считаю, что и это не совсем правильно. Вот ты, Агамемнон, на первый взгляд - обычный таракан... Ну, не совсем, конечно, обычный... Я говорю про внешний вид. Шесть лап, усы, панцирь, живешь за плинтусом... Но, с другой стороны, ты для себя мало что хочешь, так?

– Почему это мало?
– удивился я.
– Очень даже много! Я чемпионом мира хочу стать!

– И все?

– Нет, не все! Еще я желаю, чтоб мой народ жил счастливо, развивался, питался хорошо.

– Вот!
– произнес Вася, и лицо его озарила улыбка.
– Вот она - суть человечности!

– Где?
– не понял я и начал лихорадочно

озираться по сторонам, решив на секунду, что данное понятие - штука конкретно-материальная, и лежит она, как истина в "Секретных материалах", совсем рядом. Стоит только посмотреть в нужном направлении.

– Не паясничай, - вдруг очень серьезно проговорил Ферзиков, - мы не в цирке. Ты, Агамемнон, сейчас невольно сказал фразу, которая, на мой взгляд, и отражает ту самую суть, которую ты же мучительно ищешь столько времени. Когда доволен тем, что есть, а еще больше тем, что обязательно будет, когда заботишься в первую очередь не о себе, а о своих близких, когда готов пожертвовать ради них самым сокровенным и... лелеешь только несбыточную мечту... Да, да, не смейся, именно, мечту, которая, скорее всего, никогда и не осуществится! Только тогда ты постигаешь понятие человечности, самую его суть. Странно, почему Бог так несправедлив?

– Несправедлив?!
– удивился я.
– Да ты что, он же свел нас с тобой! Разве это несправедливость?! Смотри, сколько мы всего сделали...

– Пустяки...
– отмахнулся Вася.
– Мы с Олегом только о себе и заботимся... Это ты у нас почти альтруист. А про несправедливость я вот к чему... Среди людей столько "тараканов", а ты... Мне кажется, что именно ты, Агамемнон, по всей логике вещей должен был родиться человеком. Кстати, знаешь почему мы вашего брата не любим?

– Потому что мы разносчики заразы, так? Триппер ползучий?

– Нет, - рассмеялся Василий и тут же прикрыл ладошкой рот, чтобы не разбудить Олега, - кто тебе такую чушь сказал? Что за выражение, Агамемнон?

– Так Петр Антонович, твой отец, нас называет, - ответил я.

– Это он в сердцах, - сказал Вася.
– Батя, как на пенсию вышел, сам не свой стал. Все не знает, к чему руки приложить. Да и матушка тоже... Вот за вашего брата и взялись. Хоть какой-то смысл в жизни появился. Мизерный, но, все-таки.

– Да я понимаю. Потому и не обижаюсь, - кивнул я усами и напомнил Васе о его обещании.
– Ты собирался рассказать, за что люди тараканов не любят.

– А, да... точно. Так вот, мы... они... короче, люди не любят тараканов из-за того, что вы, на их взгляд, обезличены. Понимаешь, каждый человек обладает индивидуальной внешностью, собственной манерой общения, какими-то особенностями, а вы для нас все на одно лицо. Бегаете под ногами, толпитесь, снуете туда-сюда, создавая хаос...

– Мы хаос не создаем!
– вступился я за свое племя.

– Теперь-то я знаю!
– ответил Василий на мою гневную реплику.
– Я про людей в целом говорю, слушай. Вы для нас безликая толпа, снующая под ногами и не приносящая никакой пользы. Мы, люди, работаем, те же собаки дом охраняют, коровы молоко дают, коты мышей ловят или эту... как там ее?... биоэнергетику оздоравливают. А вы? Человек так устроен, что признает право на существование только тех, кто приносит ему пользу. Как сформировавшийся земной вид живем мы не одну сотню тысяч лет, а все понять не можем, что кто-то иной хочет существовать просто так, для себя, для своего рода, не принося человечеству ровным счетом никакой выгоды. Понимаешь? Люди по своей природе жуткие эгоцентристы, и внушить, что не вокруг них Вселенная вертится, им не так уж, поверь мне, легко. Мы только на словах признаем высшие силы, на деле же мало кто в их существование верит. Так что в реалиях искомая тобою человечность - это миф, блеф и просто хрень на постном масле... Называй, как хочешь. На самом деле стоит подумать о таком понятии, как терпимость. Я, кстати, только сейчас, из разговора с тобой это понял и даже прочувствовал. Знаешь, как я раньше тараканов не любил?!