Введение в науку о культуре (философия, антропология, история культуры)
Шрифт:
Несмотря на многообразие отношений, связывающих человека с природой и обществом, фундаментальное значение в его истории имеют этические (нравственные) отношения. Культура, рассмотренная как историческое явление, – это не что иное, как процесс «самоосвобождения человека» (Э. Кассирер). Все этапы и институты культуры тем или иным образом с ним связаны. В зеркале своей истории культура предстает не как совокупность «идеальных моделей», а как реальный феномен человеческой жизни, в котором находит отражение все многообразие ее свойств и качеств, выраженных в предельно конкретной индивидуальной форме.
Центральной проблемой культурно-исторического процесса всегда является проблема становления человека как целостной личности. Фундаментальное значение для ее решения имеет формирование культурной традиции, основу которой составляют культурные образцы (парадигмы), нашедшие конкретное воплощение в классических культурах древности. С.С. Аверинцев, характеризуя значение античной культуры, писал: «Греки создали не только свою собственную культуру – конкретную, исторически неповторимую, со своими специфическими характеристиками; одновременно они создали парадигму культуры вообще. Парадигма эта, отрешаясь
41
Аверинцев С. Античный риторический идеал в культуре Возрождения. М., 1984. С. 145.
Анализ взаимодействия традиции, рефлексии и свободы, составляющий основное содержание истории культуры, позволяет определить основные типологические формы историко-культурного процесса, сформулировать исторически обоснованное, научное понятие культуры. То есть получить целостное представление о культурном феномене как неотъемлемой части истории людей, присущем только человеку способе жизненной организации.
Традиция
Где существует человек, там существует и традиция. Если человек живет среди людей, то он уже не может отрешиться от культуры, – культура придает ему форму или, напротив, уродует его, традиция захватывает его и формирует его голову и формирует члены его тела. Какова культура, насколько податлив материал, от этого зависит, каким станет человек, какой облик примет он… Философия истории идет… за звеньями цепи, за традицией, а потому это подлинная история людей, иначе все внешние события – лишь облака и пугающие нас уроды.
Высшая цель традиции придать развитию человечность.
На всем протяжении своего существования традиция [42] воспринимается в качестве хранительницы коллективной памяти человечества. Она свидетельствует о том, что предопределило появление существа, получившего имя «человек», о его первых шагах на пути познания мира и самого себя, как сформировался наиболее адекватный его природе способ жизненной организации. На каждом новом витке своей исторической эволюции человек с необходимостью обращался к традиции – этому истоку своей социальной памяти. Человек как бы рождается вовнутрь некоей жизненной традиции [43] своего народа, своего племени, позднее (в историческом обществе) – своего сословия и т. д.
42
Культурная традиция соседствовала и постоянно взаимодействовала с другими формами традиционности: архаической, сложившейся на основе древнейших форм орудийной деятельности еще в эпоху палеолита; генетической, определяющей формирование человеческих этносов; религиозной, на протяжении веков сохраняющей неизменными верования и догматы. При этом культурная традиция неизменно сохраняла свое принципиальное отличие благодаря органической и непосредственной связи с процессом развития самого человека. Анализ этих форм традиционности является предметом рассмотрения не истории культуры, а культурной антропологии, этнологии и истории религии. См. работы: Тейлор Э. Б. Первобытная культура. М., 1989; Фрезер Д. Д. Золотая ветвь. М., 1984; Малиновский Б. Магия, наука и религия. М., 1998; Флоренский П. У водоразделов мысли. Часть четвертая. Имя рода (история, родословие, наследственность). М., 1999; Леви-Строс Клод. Первобытное мышление. М.,1994; Гумилев Л. Н. Этносфера. История людей и история природы. М., 1993.
43
Об отличии «жизненной» и «культурной традиции» см.: Сергей Аверинцев. Как нить Ариадны. / Выступление в историко-архивном институте в чтениях «Социальная память человечества»// Юность, 1987, № 12.
В древнейшей форме традиции – родовой – нашел отражение и закрепился в сознании людей опыт древнейшей коэволюции, появившейся в эпоху формирования homo sapiens и завершения биологической эволюции человека. В этот период человек уже осознает, хотя еще в интуитивной форме (миф), что он, как и всякое живое существо, подчиняется общему закону всего живого. Позднее формируются различные формы традиционности, в которых древняя жизненная традиция является предметом размышления. Этот процесс связан с целым рядом умственных революций, открывших культуру как предмет размышления. Восприятие традиции в первой ее форме не требует от человека каких-то особых усилий и размышлений. Как правило, люди и целые поколения задумываются об этих традиционных ценностях лишь тогда, когда возникает опасность их утраты, что повергает их в состояние растерянности и часто интуитивно ощущаемой тревоги. Восприятие второй формы социальной памяти связано с рефлексией – превращением уже существующей культурной традиции в «предмет размышления» [44] .
44
Сергей Аверинцев. Как нить Ариадны. / Выступление в историко-архивном институте в чтениях «Социальная память человечества»// Юность, 1987, № 12. С. 2.
Каковы истоки культурной традиции? Родовая традиция в древнем мире непрерывно обогащалась и неоднократно меняла свой облик, сохраняя при этом главную функцию – организующего и упорядочивающего начала жизни родового коллектива. Важную роль в ней играл опыт древних технологий и миф. Мифология – древнейшая форма человеческого самосознания. В завершающий период родового общества получает распространение космогонический миф. В период классической древности, опираясь на интуиции космогонических мифов, первые философы создают идеальные модели мироздания, которые в период классической древности становятся основой для разработки «культурных образцов» и системы воспитания «совершенного человека» и «образцового гражданина».
Приоритетная роль в жизни родового общества принадлежала орудийной деятельности, в которой практика создания и использования орудий и формирование интеллекта были взаимообусловлены. Эти процессы обстоятельно рассмотрены П.А. Флоренским в ряде его работ, вошедших в незаконченное произведение «У водоразделов мысли» [45] . В статье «Органопроекция» он пишет: «Линия техники и линия жизни идут параллельно друг другу… Если изучение организмов есть ключ к техническому изобретению, то и обратно, технические изобретения можно рассматривать как реактив к нашему самопознанию» [46] . Исходя из этимологии слова «орудие», имеющего греческое происхождение и означающее «орган», «член», Флоренский рассматривает орудия как продолжение тела человека вовне, а их изготовление и использование как процесс, в ходе которого происходит как бы «врастание» в тело природы тела человека. Связанное с использованием орудий «действие, – пишет Флоренский, – может или непосредственно реализовываться, раскидываясь в свою естественную, так сказать, величину и рассеиваясь в окружающем мире; или же оно задерживается, накапливается, повышая свой потенциал, отражается, собирается, образуя мнимое изображение, и это изображение реализуется тогда уже в иной среде (например, в мифе – прим. Г.П.), лишь мысленно отбрасывается в область природы и кажется частью природы, но на деле, будучи как тело, оказывается продолжением тела, как бы проросшим в природу телом человеческим» [47] .
45
См. статьи «Homo faber», «Продолжение наших чувств», «Органопроекция», «Хозяйство» // Флоренский П. А. Соч. в 4-х тт. Т. 3 (1). М., 1999.
46
Флоренский П. А. Соч. в 4-х тт. Т. 3 (1). М., 1999. С. 421.
47
Флоренский П. Homo faber. Там же. С. 401.
Совокупность «мнимых изображений» реализуется в мифе, в образах которого соотнесены жизнь природы, родового коллектива и человека. Миф, с помощью которого происходит самоопределение человека, выполняет функции языка универсальных символов. «Язык символов – это такой язык, с помощью которого внутренние переживания, чувства и мысли приобретают форму явственно ощутимых событий внешнего мира… Это единственный универсальный язык, изобретенный человечеством, единый для всех культур во всей истории. Это язык со своей собственной грамматикой и синтаксисом, который нужно понимать, если хочешь понять смысл мифов, сказок и снов… Для людей прошлого, живших в развитых цивилизациях как Востока, так и Запада… мифы были важнейшим выражением души, и неспособность понимать их приравнивалась к неграмотности. В настоящее время язык мифа забыт, но умение понимать этот язык позволяет соприкоснуться с одним из важнейших источников мудрости – мифом, соприкоснуться с глубинными уровнями нашей собственной личности. Фактически это помогает нам проникнуть в специфический человеческий пласт духовной жизни, общий для всего человечества как по содержанию, так и по форме» [48] .
48
Фромм Э. Забытый язык. Введение в науку понимания снов, сказок и мифов // Фромм Э. Душа человека. М., 1992. С. 290.
Мифотворчество становится той почвой, на которой зарождается ранняя форма человеческой духовности. Космологический миф в отличие от пракосмического, доисторического открывает ««священную историю», он является историческим мифом (хотя и не в иудео-христианском смысле этого слова), поскольку этот «исторический миф» не только служит моделью и примером, но и периодически возобновляется» [49] .
Основой космологического мифа была интуиция естественного единства человека и мироздания. Позднее, в классический период, на ее почве формируется «космологическая идея», утверждающая, что признаком мудрости (т. е. истины) является способность видеть «все как одно», и стремление к «единству» есть проявление подлинной добродетели. Во всех трех великих культурных образцах классической древности (Античности, Древней Индии и Древнего Китая) этот принцип является определяющим.
49
Элиаде М. Ностальгия по истокам. С. 114–115.