Вверх по реке
Шрифт:
— Здорово, хорошая мысль! — улыбнулась девушка.
— А если ты хочешь, то я могу показать тебе по-настоящему красивые места. Только для этого надо в поход дня на 3–4 пойти, с палатками и костром. Что скажешь? — предложил парень.
— Скажу, что с радостью пойду с тобой в этот поход. А у тебя гитара есть? Я бы спела и сыграла. Меня научили в экспедициях, когда с родителями ходила. И в театральном кружке мы этим тоже иногда занимались.
— Есть. Я тоже немного играю и пою.
— Дед научил? — спросила Влада.
— Нет, отец. Он любил с дедом и со мной в походы ходить. Постоянно брал гитару. И меня научил.
— Тогда и костер разведем, и картошку испечем на костре, и песни попоем. Как настоящие самодеятельные
— И не говори! Тогда можно сегодня же собраться и завтра пойти в дорогу. Ты как? — предложил Ярослав.
— Идет. А змей?
— И змея запустим. Все успеем, не переживай, — успокоил он девушку.
Они погуляли еще немного, пошли вернулись домой. После обеда стали запускать воздушного змея. Влада так носилась по траве, что молодому человеку иногда казалось, что она упадет на каком-нибудь очередном крутом повороте. Она искренне радовалась всему процессу и заразительно смеялась. Он невольно любовался ей. А вечером, пока Влада рисовала, Ярослав собирал рюкзаки для завтрашнего похода.
С погодой им повезло. Было тепло, сухо и солнечно. Места, про которые говорил Ярослав, были действительно красивы. Влада постоянно работала карандашом, пытаясь успеть все зафиксировать. Иногда ей казалось, что у нее не хватит бумаги и грифеля. «Что ты переживаешь? Сообщишь об этом родителям, они тебе все и вышлют!» — шутил над ней Ярослав. «Как смешно и остроумно!» — слегка обиделась девушка. Ей не казалось веселым то, что некоторые сюжеты она может забыть, а на бумаге их не будет. Но переживала она напрасно. Блокнотов и карандашей оказалось достаточно.
— Знаешь, был у меня в детстве период, когда я очень увлекался чтением сказок разных народов мира, — начал рассказывать в один из вечеров Ярослав, когда они с Владой сидели у костра. — А так как этого добра достаточно здесь, в библиотеке, то этим я и занимался вечерами и дождливыми днями. И меня поразило то, насколько они все разные. Оказывается, у каждого народа в сказках есть своя особенность. Например, у немцев все сказки мрачные, темные, часто депрессивные. Но в них нет негатива, много смысла. У французов сказки агрессивные, с убийствами, с почти обязательным присутствием дьявола. Восточные сказки полны мудрости и жизненной философии. И еще я заметил одну особенность. Скандинавские сказки положительные, добрые, как и наши, русские. И особенно похожи между собой сказки русского и норвежского народов. Некоторые — прямо один в один, как и наши. Разве что имена другие, да у них еще тролли. А так — все события одинаковые. И вот запомнилась мне одна. Хочешь, расскажу? — спросил молодой человек.
— Хочу, интересно послушать, — согласилась девушка.
— Сказка короткая, о том, как зайцы женятся. Однажды заяц выбежал на полянку, прыгая и кувыркаясь от радости. А там сидел лис. «Чего ты так радуешься?» — спросил он у зайца. «Да я женился. Но жена оказалась старая и сварливая», — ответил заяц. «Да, плохо дело!» — сказал лис. «Да нет, не так плохо. У жены был дом в приданое. Но случился пожар, и дом сгорел», — ответил заяц. «Беда!» — сказал лис. «Да что ты! Моя жена тоже сгорела вместе с домом! Теперь я снова свободен!» — ответил заяц. Вот так зайцы женятся. Представляешь, никакой крови, никакой агрессии. Такая добрая сказка, — закончил рассказывать молодой человек.
— Да, добрая сказка, — отозвалась Влада. — Никакой жестокости, насилия. А интересно представить, как бы американцы на ее основе сняли фильм? — полюбопытствовала девушка.
— О, очень просто. Вначале была бы показана красивая история любви зайцев в коротком варианте. Затем свадьба, также коротко. Потом бы показали, во что превратился брак несчастного зайца. Потом, в один прекрасный день, зайца не было дома. Зайчиха была бы одна. Дом горел бы почти весь фильм. Начался пожар с маленького возгорания. Никто не заметил его. Затем огонь стал распространяться больше и больше. Зайчиха одна, звонит в полицию, в 911, как они это любят, но из дома не уходит, пытаясь одна справиться с пожаром. Заяц подъезжает к дому. А там уже пожар бушует вовсю. Ничего нельзя спасти. Он, убитый горем, бегает вокруг дома, пытаясь заставить всех вокруг потушить огонь. Предпринимает безуспешные попытки самому прорваться внутрь, но огонь так полыхает, что шансов это сделать нет. Он все еще надеется на то, что каким-то удивительным образом зайчиху спасут или она сама спаслась таким же чудесным способом. Но вот дом рушится. Все кончено. Крупным планом показывают лицо зайца. Он закрывает глаза, по его перепачканному сажей лицу бегут слезы. Проходит несколько лет. Все эти годы заяц пытался налаживать свою жизнь, строить все заново. Он смирился с тем, что его жены больше нет. Он встречает в лице лиса случайного собеседника где-нибудь в баре или в поезде, или в заброшенной гостинице в лесу, куда он зашел переночевать, потому что у него именно здесь ночью сломалась машина, или кончился бензин, или заглох мотор. Ты знаешь, они это любят. И там он встречает лиса и рассказывает ему свою грустную историю со всем трагическим пафосом, который так любят американцы. Лис все это выслушивает, а в конце рассказа снимает с себя маску лиса. И оказывается, что это вовсе не лис, а жена зайца, которая выжила тем самым чудесным образом, на который так надеялся заяц. Но она обезображена пожаром, поэтому вынуждена скрываться под маской. Все это время она жаждет мести. Она ищет зайца, а найдя его, пытается ему отомстить. Показывают перекошенное от ужаса лицо зайца…
— А там два варианта развития событий, — вступила девушка, все это время заливавшаяся хохотом. — Заяц пытается убежать и, после дикой гонки, ценой неимоверных усилий, после долгой борьбы спасается, убив зайчиху. Или кто-то не менее чудесным образом оказывается поблизости и спасает его, убив зайчиху. А второй вариант, — она его убивает после такой же неимоверной гонки. А затем начинает искать всех тех, кто принимал участие в тушении пожара, но не смог побороть огонь, чтобы отомстить и им, убив всех.
— Да, такова добрая американская сказка, — сквозь смех заметил Ярослав.
Ребята еще долго не могли успокоиться, обсуждая американские фильмы и прикидывая, какие еще сказки можно было бы взять за основу американского фильма, а затем придумывали, как американцы снимали бы эти фильмы.
Несколько дней их похода прошли хорошо, пока начавшийся дождь не заставил их вернуться домой.
Ярослав заметил, что настроение Влады изменилось. Она погрустнела. От ее былой жизнерадостности не осталось и следа.
— Что-то не так? — осторожно спросил он.
— Дождь, — просто сказала она.
— И что? — не понял молодой человек.
— Нам придется сидеть все время дома. Неизвестно, сколько этот дождь продлится. Будем сидеть здесь и умирать со скуки.
— Почему мы будем умирать со скуки? — снова переспросил Ярослав.
— Потому что все станет однообразным. Каждый день одно и то же, — возмущенно объяснила девушка.
— Значит я был прав, — тихо сказал парень. — Так вот от чего ты бежишь. Ты бежишь от однообразия. Тебе кажется, что если ты находишься все время на одном месте, то твоя жизнь становится однообразной.
— Да, я так думаю. А разве это не так? Разве может быть по-другому? — все так же возмущенно воскликнула она.
— Может. Все зависит от человека. Знаешь, у Питера Хега есть роман «Условно пригодные». Герой его романа тоже считает, что все дни похожи один на другой, пока неожиданно не натыкается на заметки, которые учителя делают про каждого ученика. Тогда он понимает, что каждый день абсолютно не похож на другой. Они становились каждый следующий день лучше на фоне предыдущего. Так же и мы. Каждый день отличается от предыдущего хотя бы тем, что мы становимся лучше или хуже по отношению к предыдущему дню. Все зависит от того, чем и как мы этот день наполняем.