Вверх тормашками в наоборот-2
Шрифт:
После переполоха с Жерелью прошло три дня. Офа очухалась, но неизменно шарахается от кровочмака: она совсем лицо потеряла, когда ей в подробностях рассказали, кто её к жизни вернул.
Айболит следует за нами на расстоянии.
– Так будет лучше, и для людей спокойнее, – сказал, пристально глядя мне в глаза. Я и сама немного тушуюсь, когда он так смотрит. У него не прямой, открытый взгляд, а сверкающий омут из-под ресниц и полуопущенных век.
Я не боялась его от слова «совсем». Верите: Геллана иногда больше
Никому не признавалась, чтобы не подумали: Дашка совсем рехнулась. А только виделся мне Айболит чем-то таким красивым и притягательным, когда хочется расшибиться ради него в лепёшку, совершить подвиг, коня на скаку остановить, отыскать священный грааль и победить великана.
– Не смотри ему в глаза долго, – на второй день безразличным голосом, словно промежду прочим сказал Геллан.
Я встала в позу свиньи-копилки – сделала стойку:
– Почему это?
– Он сорванный. – и замолчал. Обожаю его манеру говорить кратко, не объясняя ничего!
– Многоуважаемый властитель! Безусловно, все на Зеоссе умные, красивые и мысли читать умеют, но мы нездешние, тупые, может, снизойдёте со своих высот до нашего нижайшего уровня?
Тихо прыснула Алеста, что с отрешённым видом ошивалась рядом – видать облаками любовалась и воздухом дышала, а как по мне – подслушивала слегка, совсем чуть-чуть. Но я её не осуждала: сама б, наверное, сделала то же самое.
– Дара. – бездна строгости в четырёх звуках. А ещё… раздражение? Недовольство?
– Я попрошу Айболита, и он тебя укусит, – душевно, доверительно изрекла я. Геллан моргнул. И выражение лица сразу такое… словно проснулся и не поймёт, где он. Йесс! Разморозился!
Алеста сжимает губы так, что они в зубы вдавились. Представляю, сколько энергии она потратила, чтобы не хихикать.
– Он сорванный, Дара, – повторился чурбан властительный, – а это значит, что у него постепенно возвратятся все инстинкты и возможности. Притягивать взглядом потенциальных жертв – часть его силы.
А, ну ясно. Переживает, как бы Айболит не затянул меня волшебными глазищами и не съел на обед.
– Ты в этом уверен?
Геллан дёрнул плечом и уставился вдаль.
– Никто не может быть уверенным в этом. – мягко сказала Алеста. – лет шестьсот кровочмаки запечатаны, а мы столько не живём. Никто из нас не видел настоящего, незапечатанного кровочмака, и лишь по легендам знаем, на что они были способны. А так это или нет, где вымысел, где ложь – не разберешь.
– Как же трудно с вами, – вздохнула я, – ничего толком не знаете о своей земле. Только догадки да предположения, сказки неправдоподобные. У нас рядом живой кровочмак, а мы гадаем да судим.
– Ну, живой – это ты очень оптимистично заявила.
Ещё одна заноза – Росса нарисовалась.
– В чём сыр-бор, собственно? – огрызнулась резко. – Хорошо, Айболит неживой, в глаза ему буду смотреть осторожно. Не зря он от вас по кустам ныкается. Злые вы.
Геллан шутки через раз понимает. Челюсти сжал, кивнул и ушёл – у него и без бесед дел хватало.
– Зачем ты его дразнишь? – тихо спросила лендра. – Ему и так тяжело.
– Знаю, – вздохнула я, – но вот в такие моменты он становится дубина дубиной деревянной. И ещё вопрос, кто из них неживой – Геллан или Айболит.
– Не всем дано жить чувствами, Дара. Для тебя это просто, как дышать. А кому-то сложно, почти невозможно, особенно если…
Росса запнулась, закусила губу и бесцельно потасовала карты в руках.
– Что если?.. Договаривай!
– Это не моя тайна. – лендра отвела взгляд. – Может, поймёшь когда-нибудь. Или почувствуешь. А может, он сам расскажет однажды. Но я бы на это не надеялась.
Мне перехотелось спорить. Что толку? Тут хоть в глубоком реверансе раскорячься – не поможет. Не думать об этом – и всё. Так проще и спокойнее.
Тихо завибрировал и нагрелся мой кинжальчик. И хотя я уже научилась немного «понимать» его, всё равно напрягалась. Кинжал «чувствовал» приближение Айбингумилергерза.
– Наши вампиры боятся света, – сказала я не оборачиваясь. – а ты шастаешь и днём, и ночью. И ничего тебе не делается.
Довольный смешок:
– А у вас есть вампиры?
Я обернулась и посмотрела на лохматое чудище:
– Ни разу не встречала, – ответила честно, – считала, что это байки. У нас вообще много всяких сказок, страшилок про ведьм, разную нечисть. И о вампирах в том числе. Но это не значит, что они существуют.
– Легенды не появляются из ниоткуда.
Он изрёк слова весомо, с подтекстом, будто хотел подтолкнуть меня под колёса грузовика.
– Может, – не стала спорить. – О Боге тоже говорят. Многие верят, но никто его не видел.
– Успокой кошей. Тебя они слушаются.
Сильвэй и Пайэль так и не воспылали любовью к Айболиту: шипели и норовили цапнуть лохматика за ноги. Это при том, что стали кормильцами кровочмака: таскали мышей и мелких зверушек по моей просьбе, чтобы Айболиту было чем питаться.
Им всем приходилось сдерживаться: кошам, чтобы не запустить клыки в Айболита; кровочмаку, чтобы не пойти на поводу инстинктов. Лохматому упырю ничего не стоило самому изловить живность, но тяжелее было сдерживаться, чтобы тут же не высосать кровь из неразумных жертв . Он мог питаться только из моих рук. Тем, что отдавалось добровольно. Тяжелее – Айболит признался – удавалось совладать с машинальной жаждой прихлопнуть котов. Непроизвольный всплеск агрессии на агрессию. Впечатляла молниеносная реакция кровочмака, но пока что он контролировал себя.