Вверх тормашками в наоборот-3

Ночь Ева

Собственно, девичий цветник хорошо охранялся. Один Геллан, конечно же, никого не остановил бы. Но маг в нашей компании – почище любого пугала. Мохнаткам пришлось есть немного в стороне, за отдельным столом. Там же пристроилась и Офа.

– Ничего не поделаешь, – процедила сквозь зубы Иранна, – древние расы нынче изгои и больше рабы. Геллан как бы их хозяин, только поэтому деревуна и мохнаток пустили внутрь. По большому счёту, и я должна сидеть отдельно, но в Бергарде нравы попроще, а люди добрее.

Не мой мир, не мои правила,

но внутри кольнуло: я привыкла, что мы всегда рядом и равны, никто никем не помыкает, но как только попадали в «цивилизацию» подобные моменты выбивали меня из седла. Я уж молчу о кровочмаке, которому вообще путь заказан на постоялый двор. Он ютился где-то возле фургонов, стараясь никому не попадаться на глаза. Там же мы спрятали Йалиса. Решили не показывать нашего красавца никому.

– Зато у тебя будет куча еды, – успокаивала я мшиста, заглядывая в его огорчённые глаза. – Ты же понимаешь: как только мы тебя «обнародуем», это может плохо кончиться. Он тёрся башкой о моё плечо, дурашка. Всё понимал, но вздыхал горестно и с надрывом.

После обеда мы всё ещё прихорашивались и уговаривали Пиррию пойти с нами, но опальная сайна только отчаянно трясла головой.

– Куда мне… отстаньте. С таким лицом лучше нигде не появляться.

– Ну и зря, – увещевала я её. – Скоро стемнеет, и под капюшоном не будет видно.

– И всё же я останусь, – упрямо выдвинула она вперёд подбородок.

– Мы принесём тебе вкусностей, – ровно сказала Иранна, показывая глазами, чтобы не приставали. Нет так нет, подумаешь.

Воздух совсем не пах зимой. Я потянула носом, чтобы понять, что не так.

– Мороза нет, – пояснил Раграсс. – Пахнет кострами, нектаром и едой. Снег от костров растаял, поэтому воздух больше на весенний похож.

– Праздник Зимы – это Новый год у вас? – спросила у Геллана.

– Нет. Новый год наступает каждый раз по-разному. А праздник Зимы празднуют условно в середине сезона.

Я щёлкнула пальцами:

– Вот! Очень похоже! У нас Новый год – это всегда весело и дома с родными отмечаем. Подарки дарим, ёлку ставим. Я бы хотела, чтобы мы собрались. Как дома.

Сразу стало грустно. Как они там без меня? Интересно: у нас наступил Новый год или ещё нет? Совсем потерялась во времени.

– Здесь Новый год – день грустный. Мы встречаем его в одиночестве. Это день, когда зима оплакивает ушедших.

У меня волосы зашевелились, верите? Никак не привыкну к зеосскому наоборот.

– В общем, если я буду веселиться и подарки дарить, меня не поймут, мягко говоря.

– Очень мягко говоря, – хмыкнула вездесущая Росса.

– Ладно! – хлопнула я в ладоши. – Значит, будем веселиться сегодня.

Бергард не походил ни на Зоуинмархаг, ни на Виттенгар. Может, из-за праздника, а может, потому что сравнивать было больше не с чем, но то, что я видела, нравилось мне до визгу.

Аккуратные широкие улицы. Приветливые кремовые дома с большими окнами. Стёкла здесь, на

Зеоссе, мутные, как положено, чтобы ничего не отражалось в них. Но в Бергарде они были бело-голубые, словно поддёрнутые морозцем. И размер, размер впечатлял!

Везде – деревья, ладненькие такие, невысокие, декоративные. Многие – с разноцветными листьями. В разгар зимы – самое то!

– Здесь строят дома из гверка – морского камня, а окна делают из односторонней слюды. С улицы не заглянешь, а из дому всё видно. Слюда – изобретение медан из соседнего поселения. Секрет изготовления держат в строгой тайне.

– Коммерсанты! – фыркнула я весело. – Но красиво – на зависть. Прям хочется рукой потрогать.

– Потрогаешь, – решительно заявил Геллан, – но позже, когда стемнеет.

Любопытно: никаких украшений, гирлянд нет в помине. Я думала, что на праздники всё же и город принаряжается. А как только начали наползать сумерки, поняла, в чём дело.

Не украшали ни дома, ни деревья, зато вся земля была усеяна разноцветными фонариками. Казалось, это россыпи драгоценных самоцветов дрожат и переливаются.

– В праздник Зимы, - пояснила Иранна, видя мой заворожённый взгляд, – принято выкладывать узоры в благодарность щедрой тверди и жечь костры, чтобы Дух Зимы согревался и становился мягче нравом. А ещё пить нектар, чтобы веселье проходило жарко.

– Ну, нектар пить – святое дело. Видать, везде без этого никак, – пробормотала я и услышала, как нежно смеётся Мила. – Вот бы с высоты на эту красотень посмотреть!

– Посмотрим, – пообещал Геллан. Он сегодня какой-то решительный и слишком серьёзный, зато щедро раздаёт обещания, что на него совсем не похоже. – Здесь есть башня, туда забираются все желающие, чтобы полюбоваться разноцветной твердью.

На каждом углу продавали сладости: пирожки, булочки, белоснежные шарики, тающие во рту, засахарённые фрукты, орехи, семечки, разноцветные тянульки, похожие на жвачку. Сладкая ночь. Росса сказала, что это тоже традиция. Никакого мяса – только всякие вкусности и нектар, что тоже лился рекой: белый, розовый, красный, почти чёрный, голубоватый и зелёный. Пахло вином, но пробовать зеосский алкоголь я не решилась.

На главной площади – как положено: игры, веселье, музыка, танцы. В полутьме стреляли из лука огненными стрелами: целились в мишени на глухой стене, чтобы никого не зацепило. Мы подбивали Ферайю разгромить местную стрелковую элиту, но охотница только фыркала пренебрежительно.

– Зачем настраивать против себя толпу? В праздник нужно веселиться.

В общем, она была права. Обыгрывать младенцев как-то неправильно.

Мы старались не разбредаться, держаться друг друга, но всё равно разделились. Кому-то захотелось посмотреть представление лицедеев, Сандр всё же застрял среди лучников – дурачился в своём стиле: то выигрывал, то проигрывал, мухлевал безбожно. По-моему, ему это доставляло удовольствие.