Вверх тормашками в наоборот-3
Шрифт:
Он завораживал и подчинял. Внушал, сплетая ажурную сеть из слов. Нотта чувствовала, что вязнет и не может сопротивляться, но пыталась, понимая: бесполезно. Кровь рваными толчками билась в висках и причиняла ужасную боль. Хотелось избавиться от наваждения, сжать руками голову и отсрочить приступ тошноты и уплывающего сознания.
Она смогла, на грани. Но это ничего не меняло. Нотта сдалась.
Раненый стакер очнулся, поднялся бледный, как привидение.
– Ты никуда не пойдёшь, – властно приказал девчонке. Та пыталась возмущаться и спорить, но он только крепче
– Я присмотрю, – заявил кровочмак. – Оставайся с Гелланом. А я буду рядом с Ноттой. Верь мне.
Нотта уже не пыталась ничего понять. Бездумно передвигала ноги, зажатая с двух сторон сильными мужскими телами. Где-то тенью скользил в темноте кровочмак.
Сердце колотилось, словно пыталось взорвать тело. А в голове крутились лихорадочные мысли: как сохранить тайну? Как обмануть чужаков?
Глава 14. Кто пьёт кровь сребловолосых дев
Айбингумилергерз
Скользить по тёмным улицам – наслаждение. Знать, что это безнаказанно – втройне. Кровь Геллана, приправленная галлюциногенным ядом, шумела и пенилась пузырьками, будоражила и заводила до края.
Айбину хотелось обратиться. Принять свой настоящий облик – и будь что будет. Это как иметь крылья и не летать. Это как иметь сундук денег и ходить в жалких обносках.
Его останавливал не страх, а ответственность: он не знал, чем это закончится. Фальшивая печать делала его невидимым для магических ловушек, но никто не знал, что будет, если он обретёт свою истинную ипостась. Вряд ли за полвека такое случалось хоть раз. Рисковать нет смысла: он дал Даре слово, что присмотрит за Ноттой.
Сандр и Ренн знали своё дело и действовали очень слажено, хоть и никогда не работали в паре. Они отлично чувствовали друг друга, обходились без слов. Один сверкал улыбкой, второй – угрюмым взглядом, но этого хватало, чтобы избегать опасностей ночного города.
Праздник не спешил сворачивать с шумных улиц. Музыка, толпы подвыпивших весёлых людей, гам, отблески костров, нехитрые шоу продолжали завоёвывать ночной город.
Главное действо, конечно, проходило на площади, но и широкие, уютные улицы не обезлюдели, а полнились факельными шествиями, ритуальными танцами, когда незнакомые люди объединяются, чтобы вкусить всеобщей радости, наестся сладостей и залить жажду хмельным нектаром.
Айбин шумно сглотнул. Несмотря на сытость, почувствовал неистребимую, давно забытую жажду, когда темнеет в глазах и подгибаются колени.
Ренн споткнулся, немного замедлил ход, поймав удивлённый взгляд Сандра и Нотты.
– Я сейчас, быстро. Побудьте здесь.
Сандр ни о чём спрашивать не стал. Остановился. Замерла рядом и Нотта, покорно пережидая остановку, прижатая крепкой рукой стакера к его груди.
Ренн вынырнул прямо перед носом Айбина – соткался из тьмы. Сурово сведённые брови, крепко сжатый рот. Кровочмак отшатнулся от неожиданности. Наверное, ненормальное состояние тому виной. В другое время
– Держи, – сквозь зубы процедил Ренн и сунул Айбину в руки сладкое лакомство. Айбин замер, намертво зажав в руке истекающий тягучим сиропом пончик.
Маг исчез и появился возле Нотты и Сандра, а кровочмак, не отрывая от них взгляда и не удержавшись, запихнул сладкое в рот. Он не стонал, но, чувствуя, как сироп растекается по языку, покачнулся.
Хотелось зажмуриться, наслаждаясь. Смаковать лакомство долго-долго, но сахарный пончик почти незаметно растворился во рту. Тело зигзагами прошило удовольствие, и Айбин впервые за сотни лет почувствовал, как шумит кровь в ушах.
Он, не отрываясь, следил за троицей и бесшумно следовал за ней. Тело двигалось послушно, чутко реагируя на раздражители. Кровочмак умело прятался, лавировал, затаивался. А из глаз катились горячие слёзы – ещё одно забытое ощущение, ещё один шаг к возвращению из бездны.
Нотта привела их к неказистому домишку, который странным образом прижился почти в центре города. Приземистый и неприметный, он прилепился к более удачным сотоварищам и не бросался в глаза.
Ренн хмыкнул и провёл руками по воздуху.
– Неплохо. Неумело, но с душой.
Нотта опустила глаза. Лёгкий румянец коснулся её белоснежной кожи.
– Я научилась… сама, – призналась нехотя и обречённо пошевелила рукой.
Она остановилась возле калитки, замерла, словно закрывая собою вход, задышала часто и взволнованно.
– Я прошу… я надеюсь… на вашу порядочность и молчание. Я не знаю, могу ли вам довериться, но вы не даёте мне выбора.
– Не бойся, – сверкнул улыбкой Сандр. – Тебе ничего не угрожает.
– Я не за себя переживаю, – прошептала еле слышно, опустила голову и, шумно вздохнув, коснулась калитки рукой.
На миг воздух подёрнулся рябью, прозвучал отчётливый щелчок, и калитка открылась.
Дверь дома тоже была запечатана заклинанием.
– Никогда не думал, что женщины доберутся и до магических ритуалов, – насмешливо буркнул Ренн. – Но женщины умеют удивлять. Им мало своих даров, они попутно способны подцепить всё, что плохо лежит.
– Тебя это раздражает? – мимоходом спросила Нотта, сосредоточенная на том, чтобы распечатать дверь.
– Меня это восхищает, но и досада присутствует – скрывать не буду. Случись подобное в другое время, возможно, я разозлился бы. А теперь даже способен понять.
Нотта справилась с дверью и вопросительно посмотрела на Ренна.
– У него сестра – магичка, – пояснил Сандр. – Не отвлекайся, время позднее, а нам ещё назад пробираться по абсолютно пьяному городу. Там Дара беспокоится и поснимает с нас головы, если мы пробудем здесь слишком долго.
Айбин чувствовал: Нотта хочет расспросить про Дару, но не решается заводить долгий разговор. Чем дальше, тем тоньше становилась связь певицы с этим миром. Он не мог понять, как она ещё держится и почему до сих пор не свалилась. Какая-то странная грань бодрствования. То ли заснуть хочет, то ли в обморок упасть.