Вверх тормашками – вниз Аджикой
Шрифт:
Урод горбатый — это минимальная характеристика еще недавно красивой и веселой зверушки.
…Грибной сезон нынче в разгаре. Грибов столько, что впору не косой косить, а на комбайне заезжать в лес. Как сойдешь с дороги, загнешься рачком — и попер, попер в такой вот еротичной позе грибки резать да в ведерко складывать.
Намедни мы с товарищем заперлись в лес, загнулись, как два рака, и похромали потихоньку.
Чую, все. Поясница хрустит, в мозгу многокровие начинается. Да и поднадоело как-то.
Поднимаю
— Эге-гей!!! Отдыхать пора!
А вот когда коллега выпрямился, тут я немного обосрался. Лицо у коллеги совсем не человеческое, а очень даже медвединое. Правда, сильно оhуевшее от неожиданности. Изо рта веточка с куста голубики свисает, а в глазах… Да чёрт его знает, чё там в глазах. Я не офтальмолог и не смотрел в них.
Ситуация самая что ни на есть заеbись. Я, медведь и ведро с грибами. Вот такой треугольник.
А эта гризли еще так лапой по морде своей глумливой провела, веточку так небрежно смахнула с ибальничка и села как-то совсем по-человечески на жопу. Типа, в театр пришла.
Я хоть и обосрался на ягель от такого зигзага жизненного, но хладнокровия не растерял.
Тока чё делать-то? В задумчивости сунул палец в ноздрю и, видимо, невзначай растревожил кусочек мозга, отвечающий за различную, в быту ненужную информацию.
Информация гласила, что съебываться от медведя — это выход неправильный и чреват сильно порванным ачком. А правильный и умный — это громкими звуками отпугнуть его. Ну да, ну да… Тота эта мракобесия на жопу уселась, не иначе в ожидании громких звуков от меня.
И тут чёта гремучее сомнение меня взяло, потому как первоначально, идентифицировав зверюгу, я так громыхнул метеоризмом от неожиданности, что, если бы теоретики были правы, у медведя сердце бы прямо на мох через жопу выскочило, bлять, от страха.
Не, а чё делать? Полведра грибов — не оружие против косолапого, а перочинный ножик, которым я лихо кромсал грибы, пришлось застенчиво спрятать за спину. А то, не ровен час, это чудище узреет в руках холодное оружие и еще поймет неправильно. Ну на hуй.
А ведро такое большое и гулкое. Выкинул всю свою добычу под ноги да как влупил ладонью по днищу. Звук пошел такой, как тыща пьяных шаманов в бубны въебали.
Миша, конечно, малька обалдел от такой симфонии и даже назад попятился.
Чую, действует музыка на зрителей, действует! Закатил, значит, глаза до самого затылка, чтобы поэффектней было, врезал в тамтам какой-то мотив негуманный и плясовой. Аж сам в раж вошел. Луплю по ведру, песню пошлую кричу и с удовольствием наблюдаю, как эта манда шерстистая шустренько так лыжи в сторону, противоположную от меня, навострила.
Тут я совсем разошелся! Крик, грохот бубна, даже пританцовывать начал. Думаю, поору еще пять минут для гарантии, ну а потом домой штаны стирать.
Тут, в самой середине куплета, чую, чья-то лапа поганая мне на плечо так тяжело, бумс…
У меня аж яйцо к ноге примерзло. Ну, сука, думаю, фиг я теперь штаны отстираю! А сам стучу в ведро, как энерджайзер пиzzданутый, и остановиться не могу. Заклинило чёта. Только песня оборвалась, потому как что-то там внутрях сперло.
— Серег, ты чё тут, мухомора понюхал?
Ёпт! Оборачиваюсь: товарищ с ебальником, вытянутым в лошадиный профиль, смотрит на мою самодеятельность.
Как сейчас, слышу его рассказ: «Выхожу на поляну, а там ты. Лупишь в ведро рукой, орешь глупости всякие типа: «Хади медветь, хади, хади. Я невкусный, несъедобный…» и еще танцуешь забавно так по грибам рассыпанным».
…Короче, господа. Имел я в плодоножку все эти грибы вместе с лесной фауной! Лучче в магазине все купить.
Забирал папаша из садика ребенка
— Сережа! — Голос супруги был как-то неожиданно бескомпромиссным, и в нем звенело какое-то железо. — Сережа! Сегодня ты забираешь ребенка из садика!
Это был писец. Стало страшно, и в животе чёта затряслось, как перед кабинетом стоматолога.
Я вообще-то не совсем трус, но ходить в садик или на родительские собрания — это ну его на фиг. Тут я самый главный дезертир.
Но, судя по голосу, ей было глубоко по барабану, чё у меня трясется и что я думаю.
Первый раз пойти в садик за ребенком — это что-то типа как первый раз порулить самолетом. Хотя, наверное, с самолетом дела обстоят проще.
…До садика я шагал бодряком, выпрямив сутулую спину и гордо подняв умную голову на тонкой шее. Я шел, печатая шаг, и все вокруг, понятное дело, видели и догадывались, что человек идет на подвиг. Он идет за ребенком!
Все было прекрасно ровно до того момента, когда я открыл дверь и шагнул в эту резервацию малолетних, стремительно-орущих особей. Все началось с того, что один маленький, голов на десять ниже меня, мальчик, высоко задрав голову и глядя мне куда-то в пупок, спросил: «Дядя, а ты чей папа?»
А второй мальчик, с любопытством смотревший на меня, почему-то решил ничего не спрашивать. А молча, но, блин, с поразительной точностью запустил в меня пластмассовой куклой, которую, судя по хныкающей в углу девочке, он недавно вероломно экспроприировал.
Кукла, без ноги и прически, вращаясь, как китайский гимнаст, и кривляясь в воздухе, залетела мне оставшейся ногой куда-то под нос. Мальчик удовлетворенно хмыкнул, гордо посмотрел на девочку и удалился в игровую комнату.
Тот, который любопытствовал насчет моего отцовства, поднял куклу и как-то нехорошо посмотрел на меня. Будто биатлонист на мишень.