Вы хотели войны? Вы ее получите!
Шрифт:
Старлей скривился, будто ему подсунули протухшую селедку.
– Может, как-то по-мирному разберетесь? У тебя что – уши срезало? Или голова квадратная стала? – офицер глянул на Родина. – Дай ты ему денег! Чего мямлишься?
– Не вопрос.
Родин расстегнул комбинезон, достал из внутреннего кармана красненькую пятитысячную купюру, молча протянул Холеному.
– Мало! – горделиво, как титулованный князь, вскинул голову Холеный.
– Достаточно, – заверил Иван.
– Вы испортили мой лучший костюм!
Яна ввернула:
– Ха, костюм! На какой помойке ты его нашел?
Поняв, что больше не обломится, он хмуро взял купюру, пробормотал что-то ругательное, мол, «все тут куплены», и пошел обратно в офис, размышляя, что сэкономил на пропущенном обеде рублей пятьсот, пять тысяч получил за суммарный ущерб, но вот на химчистку придется потратиться.
– Эй, мокрый человек, постой на солнышке, высохнешь! – задиристо бросила вслед Яна.
– Обойдусь без твоих советов, мартышка! – буркнул в ответ Холеный.
Родин протянул на прощание руку милиционерам.
– Хорошо еще отделался! – заметил старший лейтенант. – Мог бы и срок получить.
– Спасибо, ребята, что разрулили! – Родин прижал руку к сердцу. – Я ведь тоже когда-то офицерские погоны носил, в спецназе служил.
– Чего ж сразу не сказал?
– Да неудобно как-то было.
– Ладно, – перевел разговор старший. – Вы тут работаете, и мы работаем. Чтоб больше ничего не падало! Объект же рядом первой категории.
– Ведро не забудьте! – напомнил сержант, резонно заметив: – Упало б на асфальт – треснуло бы.
– Спасибо, – сказал Родин и подумал, знали бы менты, что не то что ведро, а целая девушка едва не выпала из окна.
Родин повернулся к уже остывшему напарнику.
– Извини, Вася. Я тебе потом все объясню. Собери, пожалуйста, снаряжение. На сегодня – отбой.
Вася пожал протянутую руку, проследил взглядом, как девица утащила Ивана вместе с рюкзаком обратно в подъезд.
– Это по-нашему! – оценил по достоинству Василий. Он и себя считал гусаром, высота пьянила, как шампанское, а сердце его всегда было распахнуто для романтических знакомств.
Вася вновь, уже в сопровождении коменданта, поднялся на крышу за альпинистским снаряжением, все никак не решив, с какой из барышень он встретит завтрашнее утро. И, что-то посчитав в голове, сверив со своим биологическим циклом, лунным календарем и знаками зодиака своих возлюбленных, решил позвонить именно второй девушке. С ней у Васи в один из летних вечеров произошла просто ослепительно романтичная история. Завис он на высоте девятого этажа: делал покраску наружных стен дома. Работа однообразная и нудная. Легкий сухой ветерок ерошит волосы, ласкает лицо, а по нему мастика размазана, вроде ночной омолаживающей маски для престарелых девиц. Мурлыкал себе под нос мотивчики о вечной любви и свободе, глядя, как солнце заваливается за горизонт. И вдруг из распахнутого окна этажом ниже грянул лихой канкан. Что-то вроде «Мулен руж». Докрасил Вася последний на смене квадрат, спускаясь, решил попутно заглянуть. Ненавязчиво... Тормознул у окна – и челюсть чуть не отвалилась. На столе с бутылками, снедью и прочим, отчаянно плясала, рыжая девчонка в короткой юбчонке. Она увидела пришельца, ничуть не смутилась, к ним за неделю уже привыкли, махнула рукой: «Заходи!» Вася и зашел. Оказывается, у девушки был день рождения. И никто к ней, бедненькой, не пришел. И не потому, что она была не очень хорошая девушка, как раз наоборот, просто так сложились обстоятельства: кто был на курортах, кто на даче, а с парнем своим она только-только разошлась.
Вася зашел – и получилось надолго. В двенадцать ночи, как настоящий джентльмен, без напоминаний откланялся. Собрал снаряжение на крыше, пообщался с теплыми летними звездами. А с первыми утренними лучами, спустившись по веревке, положил на подоконник спальни рыжей красавицы охапку свежих роз.
Романтика...
Синтетические грезы и метаморфоза стекломоя
– У меня такое чувство, – заметил Родин, войдя в квартиру, – будто я здесь когда-то был.
– Точно был. Всего полчаса назад... – она подтолкнула его. – Заходи, не стесняйся.
Мимоходом среди картин Родин заметил фотографию на стене, сделанную на концерте: два исполнителя – женщина за роялем и мужчина скрипач.
– Если надо переодеться, где ванная, ты уже знаешь.
Родин не преминул быстро скинуть алый комбинезон и облачиться в вытащенные из рюкзака джинсы и безрукавку. Он вышел из ванной, оглянулся, куда бы среди этой сияющей чистоты положить рюкзак.
– Давай его сюда! – Яна взяла рюкзак и положила его на полочку у порога.
– У меня такое ощущение, будто провалился во времени, и вдруг, как сквозь туман, видишь и узнаешь твое лицо... А может, ты мне снилась... У тебя не бывает такого?
– Бывает. Синтетические грезы... Калейдоскоп улыбок, – как-то странно усмехнулась Яна. – Что тебе показать в моей квартире, чтоб ты убедился, что ты здесь был? Хочешь, посмотри мою комнату?
– Я хочу посмотреть комнату или, точнее, зал, где стоит рояль, – неожиданно заявил Иван.
Яна изумилась:
– Откуда ты знаешь, что у нас есть рояль?
– Потому что он у вас есть, – с нажимом ответил Родин. – И он меня позвал.
Яна прошла вперед, распахнула двустворчатые двери в зал. Среди пальм, дифинбахиусов, фикусов и прочих нерусских растений стоял рояль.
– Рояль в кустах... – только и вымолвил Иван.
– Мои родители – музыканты, – почему-то вздохнула Яна. – Они сейчас на гастролях в Сиднее.
– Мама – фортепиано, а папа – скрипка? – больше утвердительно произнес Родин.
– Как ты догадался? – вновь пришлось удивиться Яне.
– Скрипка, хоть и имеет внешне женские формы, – начал импровизировать Родин, – несет в себе исключительно мужское начало. Этот инструмент подчиняет себе, диктует свою волю, выплескивает свою силу. Поэтому в семьях музыкантов муж всегда – скрипач.
– Откуда ты это все знаешь? – забеспокоилась Яна.
– И действительно, откуда мойщик окон может знать, кто в доме скрипач?
Более ничего не поясняя, Родин открыл крышку рояля, сел на стул, размял пальцы, которые только что драили окна, и – полилась музыка, достойная профессионала.