Выбор дракона
Шрифт:
Кухарка Пани польщено зарумянилась, ставя пирог перед девушками. И не удержавшись, прижала Оливию к огромной груди.
— Малышка, — голос у Пани был низкий, шедший из самой глубины, а оттого очень душевный. — Я чуть не почернела обратно, пока ты там была.
Оливия с улыбкой покосилась на седую голову женщины и в ответ обняла Пани. Кухарка с детства прикармливала ее вкусненьким и души не чаяла в ребенке.
— Ну тебя и растрепали сражения, — цокнула она языком, еще больше взъерошив волосы девушки. Оливия и Милара покрылись краской, стыдливо гипнотизируя пирог. Они
— Кушайте, детки, а то я вас совсем заболтала! — поправив фартук, сказала кухарка, растолковав по — своему взгляды девушек.
Милара не могла по достоинству оценить пирог, как бы ни старалась. Она так переживала последние несколько дней, что, как неприкаянная, моталась по замку, пугая своим бледным видом прислугу. Все ее мысли занимал Навир и его последние слова. Букет цветов до сих пор стоял в узком стакане, так как в громадных вазах замка он смотрелся просто смешно. Возможно, если бы кто-то услышал, как она разговаривает с цветами, принял бы ее за сумасшедшую, но ей не было до этого никакого дела. После стольких лет моральных пинков она была не восприимчива к насмешкам. Хотя, она бы врала сама себе, если бы сказала, что ей было все равно на то, о чем подумают так быстро ставшие ей близкими драконы: Оливия, Сандар, Лизабет, Рокаэль…возможно, даже Маркель, так как он был в числе спасителей… И, конечно же, Навир. Его мнение было для нее светом солнца, таким живительным и таким теплым. И он не обижал ее, за что она была ему вдвойне благодарна.
Милара до сих пор шарахалась от громких звуков и резких движений. Нет, ее не били, но очень часто замахивались в жарком споре. Гномы считали, что она не имеет права высказывать свое мнение, но девушка, как бы ни подавляли ее волю, все равно сумела сохранить внутренний стержень.
То, что она увидела в закутке коридора шокировало нее, и к стыду, вызвало жуткую зависть. Между ними летали искры, плавились стены вокруг, и она на секунды представила себя на месте Лив, а на месте Рокаэля — Навира. От этого у нее легкие охватило пожаром, и сама себя ругала последними словами.
'- Может, все несерьезно. Он просто флиртует!' — говорила она самой себе, но девичье сердце, не тронутое ни одним гномом, было глухо к доводам рассудка. Оно мечтало, грезило и восхищалось рыжим драконом, ее личным солнышком…
'- Если все окажется неправдой — я просто утоплюсь!' — грозила она непослушному сердцу. И все тщетно.
Даже Оливия не могла отвлечь ее от мыслей о Навире. Как он? Не пострадал? А, может, так насмотрелся на кровавое месиво, что не хочет ничего видеть и пал духом?
Всякие мысли бродили в голове девушки, но вот слова Оливии все-таки смогли ее выдернуть из омута паники:
— Я хочу попросить тебя о кое — чем важном… Расскажи, пожалуйста, поподробней, как ты попала к гномам и что говорил тот, кто тебя вырастил.
— З — зачем? — Миларе совсем не хотелось вновь поднимать неприятный осадок в душе, но она знала, что ее обязательно попросят об этом, когда она немного освоится. Все-таки, она не была дикой — она всего лишь жила у гномов.
— Поверь
Думаете, один Рокаэль стремился к любимой? Ничего подобного!
Навир рвался к Миларе, как путник к воде, после долгого путешествия по пустыне. Как мотылек к огню, зная, что, возможно, опалит крылья. Тянулся всем существом, как младенец к матери.
Но у снежного лорда были свои планы насчет рыжего дракона. И, вообще, в чем-то он понимал Рокаэля, его мотивы, когда он оставил все командование на него. Но тьма и пламя, зная это Сандар его еще на проверку пары претендентов на звание предателей отправил. Они в 'нетерпении' ждали его в тюрьме.
А на вопрос о том, захватить ли ему с собой Рокаэля, снежный лорд усмехнулся и сказал, что пока снежный списан на несколько дней, как профнепригодный.
'- Один я железный, мать драконицу за ногу!' — гневил он высказываниями Создателя, практически добравшись до нужного здания. Срочное неотложное дело нашли!
Ему так хотелось спать… Но больше всего ему хотелось увидеть Милару, хоть минутку, да хоть мимоходом. Но в замке он не встретился с девушкой, а после и не успел к ней зайти.
— Все потом, мой друг, потом, — чуть не выталкивая его в спину, сказал тогда Сандар.
На удивление, на допросе был не один один. Его старые добрые товарищи, которые остались в замке на страже снежного лорда и народе долины уже разминались во всю. Настоящее искусство — выудить правду так, чтобы сказав ее, предатель готов был сам себе откусить язык. Но, признаться честно, Навир был сегодня плохим мастером допроса. И как оказалось, на него и не слишком и рассчитывали.
Польщенный оказанным доверием, мужчина наконец-то понял, что его повысили. Перед ним находился акт допроса, который должен был подписать начальник безопасности. И напротив места для подписи стояли его родовые инициалы.
'Интересно, как отреагирует Милара, если он скажет? Порадуется за него? Или испугается, а то мало ли, какие у нее ассоциации?' — рассуждал Навир, совершенно не оправдывая оказанного ему доверия, лишь краем уха прислушиваясь к допросу.
'- Я устал', — сам себя оправдывал он. И оправдывал успешно, так, что совесть даже не показывала головы.
А что, если Миларе приглянулся кто-то из замка, пока его не было? А что, она девушка красивая, видная, фигура, да и главное — не искушенная. Она же даже грубый флирт за чистую монету примет!
— Он труп! — взревел он, вскакивая с места. Допрашиваемые и его друзья повернулись к нему, непонимающе моргая. Предатели даже немного в себя пришли от морального давления, переключившись.
— Я скоро, — бросил он и буквально вылетел из здания.
Милара не успела сказать ни слова Оливии о своей прежней жизни. Откусив кусок пирога, думая потянуть время и собраться с мыслями, она чуть не поперхнулась, когда через служебную дверь влетел Навир, пылая жаждой мщения и требовательно смотря почему-то на поварят и кухарку, но не на девушек, начал свой допрос здесь: