Выбор ее сердца
Шрифт:
Что касается забвения… Посетит ли ее когда-либо снова это ощущение? Или, волнуясь обо всем этом, она снова предает Трэвиса?
Однажды она уже поставила собственные интересы превыше всего, и это привело к плачевному результату. Стоило отвернуться, как брат буквально растворился в воздухе.
Эва снова посмотрела назад и увидела вспышку черного и оранжевого. Мотоцикл с ревом перестроился на внутреннюю полосу и поехал рядом с ней.
Ей вдруг стало трудно дышать.
Маршалл вернулся. Со свистом пронесся справа от нее и оказался впереди автобуса.
Надо ли остановиться, выслушать его?
Нет. Если бы он хотел, чтобы она съехала на обочину, затормозил бы сам, вынудив и ее поступить так же. Он этого не делал, просто ехал с ней на одной скорости. Кроме того, скоро поворот на Рейвенсторп, где имеется щит для листовок. Если Маршаллу есть что сказать, пусть немного подождет.
Она вежливо выслушает, а когда придет время снова попрощаться, постарается вести себя более цивилизованно, чем сегодня утром.
По противоположной стороне на большой скорости пронеслись две машины, явно туристы. Туризм. Вот чем они с Маршаллом занимаются, разве нет? Исследуют белые пятна на картах друг друга. Наслаждаются новизной. Но много ли найдется туристов, которые, влюбившись в одно из посещенных ими мест, решили бросить все и переехать, каким бы идиллическим это место ни казалось?
От вторжения реальности все равно никуда не деться, а ее реальность – Трэвис.
Маршалл вилял мотоциклом из стороны в сторону, будто подавая знак. Неужели всерьез решил, что она его не узнает? Она мигнула передними фарами в знак приветствия, он тут же выровнял мотоцикл и поехал посередине полосы перед автобусом.
Эва изо всех сил старалась не пялиться на широкие плечи и крепкую спину, не думать о том, как сильно ей хочется сорвать с него кожаную куртку.
Двери автобуса открылись с неохотой, с еще большей неохотой показалась Эва. Маршалл быстро затормозил, выставил подпору мотоцикла и снял шлем. Запустив пальцы в густые волосы, он зашагал к ней.
– Забыл что-нибудь? – промямлила она, стоя на верхней ступеньке и стараясь держаться как можно более расслабленно и непринужденно. Понимала, что будет совершенно раздавлена, если он явился за любимыми носками.
– Да, – протянул он, поднимаясь на нижнюю ступеньку. – Это.
Не сняв перчатку, он осторожно, точно хрустальную статуэтку, поднял ее подбородок и запечатлел на губах нежный поцелуй. Потом его рот сделался более настойчивым, что очень обрадовало Эву. Наклонив голову, он углубил поцелуй, проникнув языком к ней в рот. Эва воспрянула духом. Она-то решила, что никто никогда ее так больше не поцелует.
От избытка чувств она едва не упала в обморок.
– Я не попрощался как следует, – наконец выдохнул Маршалл. – А теперь и вовсе не хочу этого делать.
– Ты уехал, – возразила Эва, стараясь справиться с головокружением.
– Но теперь вернулся.
– А с работой что?
– Что с ней? В моем списке еще много метеостанций. Просто изменю маршрут.
Ей бы следовало напомнить о своей работе. Невозможно выполнять ее, когда Маршалл рядом.
– Ты решил, что я захочу продолжить с того места, где мы закончили?
Она очень хотела, но ему об этом знать не обязательно.
– Ничего я не решал. Если отправишь меня восвояси, я потеряю час времени и топлива на пару баксов. Ставки высоки, как видишь.
Она высвободилась из его рук:
– Очаровательно.
Его улыбка согрела ее изнутри, невзирая на протесты сердца.
– Так ты хочешь, чтобы я уехал?
Эва смотрела на него, вспоминала, как хорошо было в его объятиях. Мысль о том, что он снова оставит ее одну, была невыносима.
– Следовало бы, – едва слышно отозвалась она.
– Это не отрицательный ответ.
– Нет. – Она взглянула ему в лицо. – Не отрицательный.
Робкая усмешка превратилась в широкую полноценную улыбку.
– Тогда пошли клеить листовки. Нечего время терять.
Он спустился со ступеньки и протянул руку, помогая ей. Его глаза были скрыты за солнечными очками, но телом пока владела тревожная скованность. Эва поняла, ее следующий шаг важен для него, и посмотрела на его руку. Проявление галантности восхищало и одновременно пугало ее. Восемь месяцев она спрыгивала с этих ступеней без посторонней помощи.
Теперь же может позволить себе не делать этого.
Что она почувствует, хоть ненадолго разделив свое бремя с другим человеком?
Понял бы ее Трэвис?
Казалось, миновала целая вечность, прежде чем она вложила свои пальцы в его затянутую перчаткой ладонь, принимая помощь.
Оба понимали, что этим жестом она согласна на большее.
Маршалл плелся в хвосте за Эвой и еще двумя дюжинами машин, держащими путь в крупнейший город южного региона. Оживленное движение в этой части страны. Когда Эва съехала на большую общественную парковку, он пристроил мотоцикл рядом и отправился купить им чего-нибудь поесть. По возвращении он обнаружил, что она выставила столик и доску объявлений с плакатами.
– Мне нужно найти полицейское управление. Листовки почти закончились.
– Почему ты не позаботилась об этом раньше?
– Да вот кое-кто отвлек меня.
– Точно. – Он поморщился, сделав виноватое лицо.
– Не вижу проявления сочувствия, – пожурила она.
Маршалл не мог сдержать улыбки:
– Полицейское управление через несколько зданий от кафе, где я купил обед. Я тебя провожу.
Эва заулыбалась:
– Спасибо.
Закрепив все, что могло бы улететь без присмотра, она прихватила флешку и отправилась вслед за Маршаллом. Дверь полицейского управления громко протестующе заскрипела, когда они вошли.
– Добрый день, – поприветствовала их молодая женщина, сидящая за столом в приемной. – Добро пожаловать в Олбани.
Эва протянула флешку:
– Не могли бы вы распечатать сотню листовок, пожалуйста?
– Что это? – непонимающе нахмурилась женщина.
– Объявления о пропавших без вести, – пояснила Эва, женщина никак не отреагировала. – Предполагается, что полиция печатает их бесплатно.
– Сейчас уточню.
Эва явно хотела добавить что-то еще, но Маршалл остановил, предостерегающе сжав запястье.