Выбор Кота
Шрифт:
Кошка подкинула дров в огонь и засмотрелась на его желто-оранжевый танец.
Валентайн плюхнулся на кучу сваленной в углу грязной одежды.
— Три дня назад?
— Да, я была на слушаниях.
— Смешно, я не видел тебя в зале. Ты замаскировалась под полковника?
Валентайн, ты имеешь дело с Кошкой. Эти кретины полицейские на наблюдательной вышке не заметят и сотни горгон, летящих клином в солнечный день. Что уж говорить обо мне, проскользнувшей в здание на закате? Я отыскала лазейку в фундаменте, там, где было достаточно отчетливое эхо, и все слышала. Знаешь ли, у нас, Котов, слух не хуже, чем у вас, Волков. Ты не очень-то защищался.
Не хотел портить им веселье. Они с таким удовольствием препарировали меня.
— Ну и словечки у тебя. Ты просто ходячая энциклопедия, Валентайн. Я вообще-то люблю читать и в последнее время часто этим занимаюсь. В Мискатонике я пролистала копии некоторых твоих отчетов. И начинаю думать, что это судьба нас свела.
Она старалась не смотреть на него, перекладывая одеяла и циновки.
— Как это?
Объясню, когда отдохну, а ты — протрезвеешь. Сейчас я слишком устала.
— Ну хотя бы намекни.
— Нет. А то ты, когда придешь в норму, обо всем забудешь. — Она заворочалась на постели. — Бр-р-р, я часами ждала, пока ты выберешься из этого подвала. Что ты им скажешь завтра? Я заметила, ты не спрашивал ничьих советов.
Валентайн потер выросшую за ночь щетину.
— Они заклеймили меня как пораженца. Я думал о том, чтобы оправдаться. Беку пришлось бы держать ответ, и у меня есть к нему парочка вопросов.
Смоки высунула ноги из-под одеяла.
— Сделай милость, Валентайн, уйди в отставку. Просто уйди. На свете есть кое-что поважнее твоего самолюбия.
— Минутку, леди. С чего это вы вздумали говорить со мной в таком тоне? Я был Волком четыре года. И не вижу ничего общего между вашими интересами и моим выбором.
— Давай спать, Валентайн. Завтра поговорим. И, будь уверен, я сама задаю себе те же вопросы.
— Задаешь вопросы и даже не сказала своего имени.
— Дювалье. Алиса Дювалье.
— Я ценю твою помощь, Дювалье. Мне ведь так и не удалось тебя как следует отблагодарить. — Он наклонился вперед и дотронулся до ее плеча.
— Не искушай судьбу.
Упертая сучка…
— Я хочу сказать, тогда, в Оклахоме. Ты спасла…
— Котам нужно спать. Спокойной ночи, Валентайн.
Подумаешь, недотрога.
Растроенный, Валентайн укутался в одеяло и позволил винным парам себя усыпить. Он повернулся спиной к огню, и ему казалось, будто он — на дне каноэ, плывущего в белой воде. Дым выходил из-за заслонок ровными ритмичными порциями, и, засыпая, Валентайн отметил, что он с дымом дышит в унисон.
За последний год Валентайн лишь пару раз пробовал настоящий кофе. Поэтому он мгновенно проснулся, почуяв аромат напитка, заваренного Дювалье в алюминиевом кофейнике на разведенном костре.
Она увидела, что он поднял голову.
— Я так и думала, что немного кофе тебе не повредит. Хорошо, что ты не из тех пьяниц, которых тошнит по утрам.
Язык Валентайна реагировал на вкус так же быстро, как хвост скунса на опасность.
— Еще слишком рано. Это не может быть кофе.
— Не удивляйся, я его вынесла из КЗ. Вот, бери чашку.
Алиса налила ему изрядную порцию кофе в поцарапанную пластмассовую кружку. Валентайн сомневался, что сможет ее осилить, однако сделал осторожный, чтобы не обжечься, глоток.
От бодрящего утреннего кофе ему сразу стало легче.
— Ты когда-нибудь читала детективные романы? — спросил он.
Она покачала головой:
— С этими постоянными перемещениями… Я рада, когда удается почитать хотя бы старую инструкцию к посудомоечной машине.
— Это такие "Истории про отличных ребят, которые расследуют убийства. Они всегда находят ключ к разгадке, который, кроме них, никто не заметил, а в конце все объясняют нам, простым идиотам. Когда начинаешь это читать, просто не оторваться.
— И что?
— Дело в том, что я сейчас чувствую себя таким идиотом, который ждет, чтобы ему все разложили по полочкам.
Кошка помешала что-то на сковородке и потянулась за курткой.
— В твоем личном досье сказано, что ты хорошо начитан. А у меня с этим проблема, никак не могу отыскать кое-какие сведения. Возможно, вместе мы сумеем разобраться.
Она пристально посмотрела на него, но больше ничего не сказала.
Валентайну было не по себе — болела голова и слегка тошнило. Больше всего ему хотелось проваляться хотя бы полдня в постели, как он обычно делал в Миннесоте, где было нечем заняться, кроме как коротать за чтением короткие зимние дни и длинные ночи.
Она разбила в сковородку пару яиц, и они тут же зашипели в горячем жиру. Ее лицо с тонкими чертами было сосредоточенно, пока она переворачивала яичницу лопаткой без ручки.
— Не вздумай привыкать. Даже не знаю, почему я это делаю — просто потому, что жалею, или потому, что сама знаю, что такое похмелье. Хлеб, кажется, немного заплесневел, зато яйца — свежие, я их стащила сегодня утром у добропорядочных жителей Монтгомери. Единственный ходовой товар, который У меня сейчас имеется, — это кофе, но я не собираюсь тратить его попусту. Кроме того, я не хочу раскрывать свое присутствие. У меня только одна тарелка, поэтому, если не возражаешь, буду есть со сковородки.
Дювалье протянула ему наскоро приготовленную яичницу и горбушку подернутого плесенью хлеба. Валентайн съел завтрак, подобрав остатки яйца хлебом.
— Спасибо, очень вкусно.
— Тоже так любишь? — улыбнулась она, макая свой хлеб в яичный желток. — Ладно, как тебе рассказывать: с этого момента — назад или с самого начала?
— Вряд ли я сейчас в состоянии думать задом наперед. Так что начинай с начала.
— Все, в общем, просто. Я читала твои отчеты и нашла в них кое-что интересное. Четыре года назад, сразу после посвящения в Волки, ты проходил стажировку и наткнулся на Жнецов, которые охотились за Котом в дельте реки Язу.