Выбор Кота

Найт Эрик

Валентайн присмотрелся к приближающемуся поезду. Судя по синеватому дыму из трубы, он работал на бензине. Сразу за локомотивом шел конвойный вагон: гора мешков с песком, а сверху — пушка на треноге. Затем следовали два пассажирских вагона и череда товарных платформ и цистерн. Замыкал состав тормозной вагон, который, похоже, был переделан из старого сторожевого вагона. В нем практически не было стекол.

Валентайн и Дювалье бросились бегом к маленькой площадке, приваренной в хвосте тормозного вагона. Неприветливый на первый взгляд часовой, как только они ринулись за поездом, помахал им рукой. Коты вскочили на площадку, ухватившись за перила.

— Да помоги же ей, дьявол тебя побери! — крикнул Валентайн застывшему от изумления солдату, и тот подчинился.

Валентайн свесил ноги через перила.

— А здесь неплохо, — небрежно бросил он появившемуся с гневным выражением лица сержанту. — Терпеть не могу ехать на крыше товарняка. Даже не закурить по-человечески, правда?

Он осторожно вытащил папиросную бумагу и кисет.

— Эй ты, вояка, уж не знаю, что вы там себе думаете, но… Постой-ка, это что, всамделишный? — спросил сержант, жадно глядя на ароматные коричневые листья табака.

— Настоящий, фирмы «Теннесси Вэлли». Так мне, по крайней мере, сказали.

— Дашь затянуться? Неделю нормальной сигареты не видел. Жуешь только эти чертовы опилки, чикагские папироски.

— Из Зоопарка, да? — Валентайн понимающе подмигнул. — Единственная вещь, которую там можно заполучить, — это порох. Знаешь что, чем затянуться, возьми-ка ты лучше всю сигарету. Иметь друга на новой федеральной железной дороге никогда не лишне.

— Этот поезд — сводных войск. У федералов серая форма с черными погонами. У нас — свои нашивки.

Валентайн покосился на Дювалье, которая, казалось, нашла общий язык с часовым, помогавшим ей устроиться поудобнее.

— Вы ведь останавливаетесь в Линкольне?

— Ну да, а потом — дальше на запад, до самого Мак-Кука.

— А Гранд-Айленд проезжаете?

— Гранд-Айленд… Я не очень-то хорошо знаю равнины. Надо посмотреть по карте.

Они вошли в вагон. Внутри был всего один дежурный солдат, стоящий на посту. Сержант сверился с приколотой к стене картой.

— А, вот: у нас остановка в Хастингсе, это чуть южнее Гранд-Айленда. А что там, в Гранд-Айленде?

— Наша свадьба. Мы возвращаемся от моих родичей. А там, на севере, моя часть и ее семья.

— Однако вы оба неплохо вооружены для визита к родственникам, — заметил сержант.

— Приходится нести свою ношу, сержант. Таковы правила. Да и без этого в Омахе оружие никогда не помешает, разве не так? — сказал Валентайн. — Али, между прочим, на днях подстрелила нам фазана. Она неплохо стреляет для штатской.

— Там, на востоке, у тебя была бы куча проблем, разреши ты держать штатскому ружье, пусть даже оно твое собственное, Уэст. Черт возьми, надо бы выпить за вашу свадьбу, — добавил сержант.

Часовой, болтавший с Дювалье, был явно разочарован этим известием.

— Идет, — подмигнул Валентайн. — И я угощаю. Если ты закроешь глаза на Устав.

— Соблюдай мы так строго правила, вас бы здесь сейчас не было.

Валентайн достал бутылку виски, и тут же, как будто из воздуха, возникли три стакана. Он налил в каждый на два пальца виски, а сам сделал хороший глоток прямо из бутылки.

— Смотри, чтобы осталось для свадебного тоста, малыш, — сказала Дювалье. — Твоему папе нелегко досталась эта бутылка.

Проявите сострадание, мисс, — вмешался один из охранников. — Когда имеешь дело с первоклассной выпивкой, мужику страшно трудно удержаться, чтобы не налить еще и еще.

Остаток пути прошел в непринужденной обстановке. Они беседовали на самые разные темы: обсудили особенности службы в регулярных частях в Небраске и патрулирования поездов. Валентайн и Дювалье почерпнули немало сведений о буднях железной дороги. Следующий тост за новобрачных окончательно скрепил зародившуюся дружбу. Единственное, что испортило Валентайну настроение, было известие о содержимом двух товарных вагонов.

— Там еда для них. Понятно, о чем я? — доверительно понизил голос сержант. — В каждом вагоне должно быть по двадцать, но нам удалось впихнуть шестьдесят. Половину выгрузим в Линкольне. Слава богу, не наша задача чистить после них вагоны. Наше дело — следить, чтобы никто не сбежал. Они там, правда, сидят на цепи, как собаки в конуре. Но всякое бывает.

— Сколько вы стоите в Линкольне? — спросил Валентайн, чтобы сменить тему.

— Четыре часа. Удается даже вздремнуть. Но не бойся, Уэст. Если сюда кто-нибудь сунется с проверкой, вы спрячетесь в сортире. Мы доставим вас к твоему сержанту и к вашей свадьбе вовремя.

— Четыре часа? — оживилась Дювалье. — Я успею сходить в Линкольне за покупками. Сержант, правда, что там есть настоящий обувной склад?

— Вы меня убиваете наповал, мисс, — сказал сержант. Он украдкой подмигнул Валентайну. — Я-то надеялся скоротать время за картами с вашим женихом.

— А я его с собой не возьму. Его просто бесят магазины. Милый, ты дашь мне немного денег из тех, что подарил дядя Макс?

— Денег?

Дювалье пристально посмотрела на него.

— Ты ведь шутишь, да, Уэсти? Я же видела, что дядя Макс передал тебе деньги в окно патрульной машины, той, побитой, ты еще назвал ее дурацкой.

Валентайн полез в рюкзак.

— Вижу, тебя не обманешь. На, держи. Только не трать все, ладно? Нам они еще пригодятся.

Он отдал ей кольцо с денежными дисками.

Все трое солдат сопровождения обменялись ухмылками. Один из них многозначительно дернул рукой, как будто щелкнул хлыстом.

Поезд въехал в железнодорожное депо Линкольна, и Валентайн сосредоточился на игре в карты, чтобы не смотреть на разгрузку обреченных душ. Пока не увидишь их лиц, еще терпимо. Они начали партию в карты с солдатом, оставшимся на посту в вагоне. Сержант и второй охранник пошли проследить за разгрузкой.