Выбор шатеры
Шрифт:
Вот в этом я полностью с ней согласна, но оборачиваться всё равно не спешу. Хочу растянуть удовольствие.
Чувствую за спиной зловонное мужское дыханье. Однако любитель великосветских дам не успевает дотронуться до меня рукой. Без предупреждения пускаю в ход дрэд.
Одно мгновение и змейка-цепочка с противным свистом обвивает мою руку, впиваясь зубками в кожу. Второе - и острое, как бритва, лезвие пронзает насквозь бедро самонадеянного амбала-охранника. С усмешкой проворачиваю лезвие. Мужик истошно орёт, оседает на мостовую, понося меня, на чём свет стоит. Я знаю: рана не смертельная. Жить будет, но хромая. Боль не пройдёт.
– Эй ты, сука! Ты, что с Харэдом сделала?! – пьянчушка бросается на подмогу охраннику. – Да я тебя сейчас, великосветскую потаску…
Однако ни договорить, ни вцепиться мне в космы обитательница борделя не успевает. Поворачиваюсь, одновременно откидываю с лица капюшон. На глазах шокированной проститутки убираю дрэд. Лишь затем с милой улыбкой, смакуя каждое слово, произношу: «Я тоже рада тебя видеть… мама».
***
Мы сидим за грязным столиком в углу основного зала борделя. Возле барной стойки над сальными шуточками потенциальных клиентов громко смеются разукрашенные проститутки – всех возрастов и мастей. Одежды на них минимум – смотри не хочу. Любой, у кого есть пара лишних дар, может провести «девочку» в номера. Ну а если не хватит на номер, можно и прямо здесь в подсобке повеселиться.
Оглядываюсь. Надо же какое скопище разношёрстного сброда с самых разных планет. И каждому есть, чем заняться. Кто-то довольствуется выпивкой и проститутками, кто-то в открытую вдыхает запретный в Адейре тандурим. В трущобах плевать хотели, что эта зараза запрещена межпланетным законом. Стражи императора в эти места наведываются не часто. Я так поняла, что между трущобами и элитной частью Адейры действует негласный закон невмешательства в жизнь друг друга.
На нас с Акрабой то и дело оглядываются. Их любопытство оправдано. Слишком сильный контраст: изуродованная однорукая проститутка не первой свежести и богато одетая юная шатера, которой явно здесь не место.
На первый взгляд.
На второй – обитатели этого злачного местечка словно интуитивно понимают - я своя. Одна из них: неудачников, аферистов, преступников, нищеброда, которым с самого начала не подфартило с судьбой... Поэтому народ довольно быстро теряет ко мне интерес, отводит взгляд, тут же забыв о моём существовании.
Довольная Акраба пьёт эль. Я ничего не пью. Брезгую.
– Спасибо, доча, что угостила, - мать поднимает в честь меня мутный бокал, выпивает до дна. Затем поворачивается к бармену – жиртресту в засаленном фартуке, который то и дело использует вместо полотенца, вытирая им всё подряд. – Эй, Кэрлэйл! Повтори!
– Обойдёшься, - довольно грубо обрываю воодушевлённую Акрабу.
Не горю желанием общаться с мамашей, если та лыка вязать не будет.
Акраба с сожалением смотрит на пустой бокал, отмахивается от подошедшего к столику толстяка.
– Эх... не надо уже. Неблагодарная дочь пару дар родной матери пожалела!
– Дочь?
Бармен с нескрываемым удивлением рассматривает меня с головы до ног. Похабно усмехается.
– А она случайно не хочет у нас поработать? За такую красивую да свеженькую и 50 дар отдать не жалко.
– Всего 50?! – мамуля возмущена. – Продешевился, Кэрлэйл, продешевился! Готова поспорить, за неё в Руаре куда больше дают.
– В
О да! Это слово всегда беспроигрышно внушает любому вменяемому дарийцу страх.
– Не знаю, что и ответить на столь лестное предложение, - одариваю толстяка высокомерной улыбочкой, демонстративно крутя в руке рукоятку дрэда.
На глазах перепуганного бармена змея-цепочка оживает, с противным шипением впивается мне в руку. Из дрэда тут же показывается острый клинок. Совсем небольшой – размером с кинжал, но и этого хватает, чтобы напрочь отбить у владельца борделя охотку приставать ко мне с предложениями поработать.
– Премного извиняюсь, Дэуза. Я вас не за ту принял.
Испуганный Кэрлайл быстро ретируется, не забыв при этом поставить перед довольной Акрабой выпивку «за счёт заведения».
Мать отхлёбывает из бокала, с удивлением смотрит на дрэд.
– Откуда у тебя эта «игрушка»? Если мне не изменяет память, дрэдом могут управлять только воины.
– Память тебе не изменяет. И тем не менее, я в их касте.
Акраба удивлённо присвистывает.
– Да... Давненько я не была в Руаре. Не думала, что его законы когда-нибудь могут поменяться. Впрочем, чему удивляться: ты всегда была странная. Представляю, как Карл обрадовался такому новшеству. Шею ещё тебе не свернул?
– Пытался. Но, как видишь, безрезультатно.
Акраба задумчиво хмыкает. Готова спорить, она сейчас вспоминает свои «золотые годы» в Руаре.
– Анигай, надеюсь, не в касте шатер? А то с этими вашими нововведениями станется, - наконец, после затяжной паузы выдаёт она.
Надо же! Мамуля, оказывается, умеет шутить. Похоже, её пребывание в Адейре – в более «изысканном» обществе, чем в кабаке Катара, неплохо сказывается на её мозгах. Я и не подозревала, что они ещё могут работать!
– Признаться, удивлена, что ты помнишь, как зовут сына. Анигай один из лучших воинов. Его даже прочат в личную охрану императора.
Смотрю на часы, висящие на стене. У меня осталось пятнадцать минут. Встаю из-за стола.
– Мне пора. Интересно было повидаться.
– Денег дай, - торопливо не то просит, не то требует Акраба.
– Я знаю, они у тебя есть.
– Чтобы ты их спустила на эль или тандурим? Обойдёшься.
Моё высокомерие заметно задевает Акрабу.
– К клиенту торопишься? Думаешь, я не знаю, для чего шатер в такие платья наряжают, – ехидно «догадывается» мамуля. – Что, гордячка, жизнь всё-таки утёрла тебе нос? Ты всё равно стала такой же, как я. От судьбы не уйти, девочка! Да, за тебя платят больше. Но это лишь пока. За меня тоже когда-то дорого давали. Вот только суть та же. Что в Руаре, что здесь в бордели. Ты ни чем не лучше нас. Так что нос-то не задирай. Дай дар!
Мать взглядом показывает на разукрашенных потаскушек, веселящихся неподалёку.
Усмехаюсь. Не хочется даже отвечать. Иду к двери, по ходу, не оборачиваясь, отвечаю матери откровенно некультурным жестом, который помню ещё со времён Катара.
– Сучка неблагодарная! – блажит вслед пьяная разобидевшаяся Акраба. – Я тебя породила, вырастила, а ты… Хочешь, чтобы я здесь с голоду сдохла, да?! Думаешь, легко найти клиентов, когда ты такая уродина?!
Игнорирую вопли Акрабы. Выхожу на улицу. Неподалёку от крыльца вижу того самого толстого бармена. Выкидывает мусор. Прямо на дорогу. Жестом подзываю к себе. Мужик, испуганно озираясь, нехотя подходит ко мне.