Выбор Шатеры
Шрифт:
И хотя воины Руара не сделали еще абсолютно ничего, мне не надо объяснять, что будет дальше. Все очевидно.
Не хочется об этом думать, но я должна признать: мой наставник приложил руку, а точнее дред ко всем тем бесчинствам, что творились в этой сожженной дотла деревушке, которая, возможно, и была последним поселением Древних на Дарии.
Закрываю глаза. Не хочу это видеть. Затыкаю уши, чтобы не слышать. Не хочу… Не могу… Но топот копыт, истошные женские вопли, детский плач, мужские крики, звук мечей непрошеными гостями врываются в сознание… Как и веселое потрескивание разбушевавшегося
Нет. Арасэли наверняка не знала, что возлюбленный сделает с ее семьей. Она не знала, что станет последней из своего рода. Иначе она бы просто не смогла прожить с ним столько счастливых лет.
Есть вещи, которые не прощают.
Я бы на ее месте точно не простила.
Стою, прижавшись к альтаирцу. Нет, не плачу, потому что не вижу смысла: слезами прошлого не вернешь. Не исправишь ошибок чужих тебе людей. И все же я пытаюсь понять, проникнуть в мысли Дэмониона. Почему он это сделал? Почему спас ее, но уничтожил всю ее семью? Не замечаю, как спрашиваю вслух.
— Власть — это всегда ответственность, — внезапно отзывается задумчивый Эван. — Чтобы защитить одних, иной раз порой приходится жертвовать другими.
Злюсь на глупого альтаирца, который несет какую-то высокопарную ерунду. Не понимаю, о чем он говорит.
Или просто не хочу понимать.
Мы идем уже несколько часов. Звезда Сатаба неуклонно катится к востоку. Дерек не сводит глаз с компаса.
— По моим подсчетам, еще немного, и…
— Пришли! — восторженно визжит Мэд, указывая на довольно широкую проселочную дорогу, виднеющуюся сквозь ветви деревьев. — Пришли! Слава Отару!
Пожалуй, это первая радостная новость за день.
— Мы вышли прямо к Адейре?
— Нет. Чуть восточнее. — Землянин сверяется с прибором. — До окраины столицы еще километров сорок, но по прямой дойти уже будет не проблема.
— Сорок километров?! — взвывает шатера. — Бедные мои ноженьки! Они столько не пройдут! Мы и так с самого утра почти без остановок идем. Давайте сделаем привал! Ну пожалуйста!
На самом деле слова Мэд звучат более чем разумно. Во-первых, ей действительно идти в разы тяжелее, чем нам. Кто хоть раз ходил по лесу в туфлях на каблуках, тот поймет, о чем я. А во-вторых, если честно, я и сама так устала, что просто мечтаю о привале.
— Может, таверна какая поблизости есть?
Наверное, в моем голосе настолько отчетливо звучит неприкрытая мольба, что Анигай и Эван, переглянувшись, сдаются.
— Хорошо. Привал так привал, — подытоживает брат, поворачиваясь к Дереку. — Эй, толстяк, глянь на своей фиговине, есть здесь что поблизости? Может, постоялый двор какой?
Дерек бросает на нас возмущенный взгляд:
— Да вы что, с ума все посходили?! Тут до Адейры идти-то всего ничего! С каких это пор вы идете на поводу у девчонок?!
— Дерек, Анигай дело говорит, — глядя на уставшую меня, вмешивается в разговор Эван. — Мы и так сегодня прошли достаточно. В любом случае раньше завтрашнего дня в столице не окажемся. Зачем идти ночью, рисковать жизнью, когда утром мы вполне можем попробовать связаться с Адейрой, чтобы прислали планолет?
Вариант продолжить путешествие
Небольшой постоялый двор забит до отказа повозками поселян вперемешку со сплайерами адейрцев — двухместными открытыми мини-планолетами, движущимися на воздушной подушке. Одного взгляда хватает, чтобы понять: эта таверна — местечко еще то. Ощущение, что здесь собрался сброд с самых разных планет. В таких притонах держи ухо востро, иначе неминуемо нарвешься на неприятности. Помимо дарийцев, навалом землян — поддатых и буйных. Нет лишь альтаирцев, которых за годы перемирия на Дарии прибавилось. Впрочем, чему удивляться. Эти снобы вряд ли бы опустились до посещения столь злачных мест. Эван не в счет. Хотя при других обстоятельствах он вряд ли бы решился на ночлег в таком клоповнике. Сегодня у него просто нет выбора.
— Ну что, пошли? — спрашивает Дерек, скептически рассматривая постоялый двор. — Слушайте, а вы уверены, что здесь безопасней ночевать, чем в Сумрачном лесу?
Словно в подтверждение его опасений дверь таверны распахивается, и из нее вылетает огромный, в стельку пьяный дариец. Шмякается мордой в лужу, однако не вырубается. Почти сразу встает и, помянув добрым словом маму трактирщика и всех ее ближайших родственниц, со злобным ревом возвращается назад. Изнутри помещения тут же доносится звон битой посуды, крики. Вакханалия заканчивается предупредительным выстрелом в воздух. На пару секунд все вокруг смолкает, затем в таверне вновь начинает играть заводная музыка, и все, будто по волшебству, тут же забывают о неприятном инциденте.
В принципе ничего особо необычного для Дария. Дерек просто не бывал в катарском кабаке, куда мне в детстве частенько доводилось заглядывать в поисках затерявшейся мамули. Оттуда выкидывали порой не только пьяных посетителей, но и их уже готовые трупы. Поэтому местное заведеньице еще очень даже ничего.
— Лучше здесь, чем с драгами, — решительно заявляет Мэд. — Надеюсь, в этом Отаром забытом месте найдется пара свободных номеров.
Ребята направляются к трактиру. Эван немного задерживается. Ему надо достать из рюкзака дорожный плащ с капюшоном, чтобы завсегдатаи трактира не заметили, что он альтаирец. Тут он прав: лишний раз привлекать внимание пьяных дарийцев нам сейчас совсем ни к чему.
Замечаю, что накинуть и завязать плащ одной здоровой рукой, оказывается, не так-то просто. Молча подхожу к Эвану. Встав на цыпочки, помогаю разобраться с плащом, затягиваю тесьму.
— Спасибо. — Губ Эвана касается легкая улыбка.
Только сейчас замечаю, насколько он бледный. Не спрашивая разрешения, касаюсь его лба. Горячий! Не жар, но температура все же есть. Чувствую, как меня начинает охватывать паника, хорошо знакомая с детства. Эван всегда был слаб здоровьем. Каждый раз, сидя у его постели во время очередной болезни, я панически боялась, что мой мальчишка-альтаирец умрет прямо у меня на руках. Это даже странно: мальчишка вырос, превратился в здоровенного накачанного верзилу, а детский страх за его здоровье у меня никуда не делся.