Выбор ведьмы
Шрифт:
— А иначе зачем я здесь? — донеслось из динамика открытого на столе ноута.
Там, на экране, за пультом со множеством других экранов сидела Танька… нет, словно обработанная в фотошопе копия Таньки, одетая в украинский костюм — яркую вышиванку и пеструю юбку-плахту.
— Системы спутникового слежения задействованы… — ВедьмаТанька пробежала пальцами по клавишам и защелкала тумблерами. — Системы видеонаблюдения под моим контролем, системы магического слежения активированы…
— Поволжский район — ничего! — С окошка в углу экрана смотрела та же самая ВедьмаТанька, только в сарафане и кокошнике, а за спиной у нее вокруг пылающего до небес костра плясали простоволосые девушки в шитых рубахах. — Сибирь — все тихо-спокойно, однако! — из второго окошка доложила ВедьмаТанька в меховой парке, и отдаленный звон шаманского бубна вплыл в разогретый
34
Я ничего не вижу (нем.).
35
Никаких признаков атаки (англ.).
— Появятся рвите их на британский флаг!
— Не учите программу вирусы делать, Оксана Тарасовна! — дерзко хмыкнула ВедьмаТанька.
— Щодо до Британии, мне було спокийнише, пока стара Диана Уинн Джонс [36] була живая! — Стелла неодобрительно глядела на мелькающих позади британской ВедьмыТаньки ведьм в летных костюмах. — Не довиряю я цией ведьме Джоан, молодая вона ще…
— Лучше беспокойтесь, что эта копия подружки Хортицы контролирует все наши компьютеры! — рассеянно откликнулась Оксана Тарасовна. — Я даже не знаю, какая из них нахальнее — реальная или виртуальная!
36
Диана Уинн Джонс (1934–2011) — английская сказочница, автор «Ходячий замок», «Ведьмина неделя», «Моя тетушка — ведьма» и т. д.
— Она сама свою копию не контролюе, воны, начебто, «дружать», — скривилась Стелла. — Переманим!
На экране возникла сперва отечественная дуля, затем сменилась интернациональным средним пальцем, а потом жесты категорического отказа замелькали, сменяя друг друга будто в калейдоскопе.
Обе рожденные дружно фыркнули. Тик-так-тик-гак… Последние минуты спокойствия одна за другой падали в вечность.
Весь предыдущий вой и рев сейчас казался тихим, а может, даже ласковым тявканьем. Рык Пса оглушал, выжимал души из трепещущих тел, швыряя бесстрашных богатырей на колени и сбрасывая драконов с небес. Скулящие оборотни приникли брюхом к земле и выли сами, беспомощно растворяясь в ярости Великого Пса. Мертвый лес закачался, крепясь как в бурю и стряхивая с крон черную листву. Она кружилась в жарком дыхании Пса, пряча землю и небо под сплошным черным покровом. Только сверкали во мраке ледяные призмы глаз на закрывающей горизонт мрачной тени.
— Аррррр! — красная, как раскаленный горн, собачья пасть распахнулась во всю ширь неба, из нее сплошным потоком снова хлынули всадники на аспидах.
Перед мордой Айта сумасшедшей бабочкой выпорхнул аспид. Щелкнули челюсти, Великий Водный перехватил пестрого летуна пополам. Похожий на смесь джейрана с шакалом, всадник прыгнул на спину дракона. Топор в его человеческих руках не успел опуститься Айту на шею — Ирка толкнула воздух ладонью, и клубок ведьмовского пламени слизнул серокожего со змеевой чешуи. Что-то мокрое и теплое полилось ей на голову: над ней, сцепившись намертво — так что не поймешь, где чьи хвосты и когти, дрались яркий, как драгоценный камень, змей и пестрый аспид. Полыхнул огонь… аспид стал словно тенью на стене, а потом осыпался горстью золы. Истекающий кровью дракон широкими кругами пошел вниз… и канул в бушующую внизу битву. Снова полыхнуло пламя, забилось яркое крыло… и он исчез, погребенный под навалившимися на него серокожими. Все еще воющие от пережитого ужаса волки могли лишь одно — рвать его убийц на части и… уворачиваться от бьющих по ним мечей и топоров.
Еруслан
— Они погибают, — прошептала Ирка, с ужасом глядя на падающих богатырей и рушащихся с небес драконов. — Погибают!
Дрожь земли все нарастала и нарастала…
Собачатиной дохнуло так мощно, что Ирка чуть не сверзилась со спины Айта. Распахнутая пасть медленно, но неуклонно надвигалась, по раздавленным в ледяную пыль башням катком пер Мертвый лес, колыхались в воздухе корни-щупальца, хватая все, до чего могли дотянуться, и все поднимались и поднимались над мертвыми кронами аспиды — десяток за десятком, сотня за сотней… Змей с изломанными крыльями пронесся мимо — камнем к земле. За ним второй… Драконы падали как цветные листья.
Радужная драконица казалась маленькой на фоне пылающей собачьей пасти, но она шагнула навстречу, волоча за собой распоротые крылья, — и тоже закричала. Казалось, ее рев расползается кругами — разлетались подбитые аспиды, ломались как спички мертвые деревья и падали замертво серокожие. Над ее головой разноцветным вихрем пронеслись трое из ее старших сыновей — и ринулись навстречу надвигающейся пасти.
— Айт! — только и смогла выкрикнуть Ирка, цепляясь за гребень.
Небо полыхнуло от края до края, наливаясь убийственным пламенем, и в чудовищной вспышке исчезло все вокруг. Слышен был только рык — бешеный рык обезумевшего Пса и рев яростной Тиамат, Матери Драконов. Над Иркой взметнулась бесконечная крона Мирового Древа — и ветви ее начали выворачиваться наизнанку, волоча за собой клочья земли, воды и неба и сполохи драконьего огня.
— Тревога-а-а! Возду-у-у-ух!
От несущегося из динамиков ноута пронзительного вопля Стелла сверзилась с дивана.
— Ураган? — отрывисто спросила Оксана Тарасовна.
— Хуже! Драконы над центральным проспектом! — завизжала ВедьмаТанька. На экране язык пламени облизал тротуар — потек расплавленный асфальт, а белоснежные свечки цветущих каштанов на бульваре взвились разноцветным огнем.
Оксана Тарасовна вскочила на кочергу и вылетела в окно, снеся створки. Отставшие лишь на пару мгновений робленные клином пристроились за хозяйкой.
Полыхали деревья. Сбивались в кучу машины, врезаясь друг в друга. Люди запрыгивали на скамейки и в панике лезли на чугунные ограды, спасаясь от расплавленного асфальта. Воняло паленой резиной — шины автомобилей сгорали в горячем темном потоке. Кто-то выскочил из машины и теперь выл, увязая подошвами в густой черной смоле. Оксана Тарасовна спикировала вниз, ухватила несчастного за воротник и качнула, забрасывая на крышу авто.
Над проспектом кружили драконы. Огромные, прекрасные, как сон, жуткие, как самый страшный кошмар. Сперва Оксане Тарасовне показалось, что там их несколько десятков, но вот взметнулся шипастый хвост, дубиной опускаясь на спину какой-то пестрой твари, похожей и на бабочку, и на крокодила одновременно, и рожденная поняла, что змеев всего трое. Со спины крокодилобабочки, кувыркаясь, полетел… человек в доспехах. Любопытные в окнах издали протяжный стон ужаса. Труп грохнулся рядом с Оксаной Тарасовной, и та чуть не завопила — это был кто угодно, но не человек!
— Мутант, блин! — сплюнула с отвращением Маринка. — Это вот с такими Хортица сейчас хороводится?
Окровавленный змей всадил когти в пестрокрылого летуна топор всадника обрушился на чешуйчатую шею. В трубный рев змеев вплелся вой приближающихся сирен.
— Именем и властью ведьмы-хозяйки — прочь с ее земли и из неба ее, создания иного мира! — звонко и отчетливо прокричала Оксана Тарасовна. — Оставьте нам своих врагов и уходите, сыновья Ирия! Волей хортицкой ведьмы и Силой ее — портал!