Выбор ведьмы
Шрифт:
— Робы-ы-ы-ы гряяа-а-азь! — откликнулось тысячеголосое эхо, тысячи копыт ударили в землю…
Из охватившего автобус переливающего свечения хлынуло богатырское войско. Наметом пронеслись богатыри в кольчугах, богатыри в полных рыцарских доспехах, богатыри в крылатых польских кирасах. Вольх Ярый Тур привел за собой не только свою заставу.
— От командировки в Ирий не отказываются, — усмехнулся Вольх Всеславич, и через мгновение его уже рядом не было — зато там, где прошел Ярый Тур, в рядах серокожих возникла просека. Следом с мечом наголо скакал Андрей, Федька с Ерусланом от него не отставали.
Богатырский клин вошел в боевые порядки серокожих,
— Арррргххх! — Чудовище, похожее на громадного волка с пылающим, как у кометы, хвостом, взвилось в воздух, на лету скусывая всадника со спины аспида. — Привет, бабуля! — прошамкал Вук Огнезмей, сплюнул свисающего из пасти всадника и подмигнул опешившей Лауме. — А подберика крылья, уважаемая древность, а то не развернешься! — И, волоча за собой огненный хвост, врезался в клубок аспидов. Лаума посмотрела вслед обиженно и… полетела за ним.
— Здравствуй, дорогая! — прокричал Андрей его меч сверкнул, срезанная хрящеухая башка отправилась в полет. Богатырский конь ударом копыт втоптал врага в землю.
— Человечья ведьма так и не передала мне твои подарки! — пожаловалась Дина, падая из поднебесья и накрывая серокожих сетью молний.
— Когда бы я успела? Лежат в пещере Земли твои подарки, ничего им не сделалось, — фыркнула налетевшая сбоку Танька. — А пока нате вам в качестве компенсации! — И, крутанув Шелудивого Буняка за брови, она швырнула живую голову в воздух. Хохочущая голова закружилась — крылатые аспиды посыпались вниз пестрым дождем.
Из окутывающего автобус сияния выпрыгнул мужик в полковничьих погонах на камуфляжной форме. Еще прыжок — и седой волк-вожак с призывным кличем промчался по крылу бьющегося на земле аспида, с рычанием вцепился в горло седоку.
— Ментовский Вовкулака! — радостно завопила Ирка, когда на клич вожака из сияния хлынула стая: поджарые звери, молодые и ветераны со шрамами на мордах, выскакивали из окон пылающего неистовым светом автобуса, с ходу отгрызая лапы с оружием и всаживая клыки в загривки врагов. — Привет, Рудый! — бросила Ирка потершемуся о ее ногу здоровенному рыжеватому волчаре. — Балабан, Кречет! — Из верхнего люка автобуса с клекотом и шорохом крыльев взмывали соколы-оборотни, по трое-четверо налетая на еще держащихся в воздухе аспидов. Мимо Ирки неторопливо прошествовала парочка незнакомых медведей — через минуту она увидела, как один раздирает когтями какого-то медведеослика из всадников Прикованного. Видно, сочетание не понравилось.
Богатырское копье вздернуло к небесам пронзенного насквозь серокожего, подскочил другой серокожий, всадил меч богатырю в сочленение доспехов и рухнул сам, сбитый копытами коня, и все исчезло в кипении битвы. Схватка в небе закипела с удвоенной силой змеи рвали уцелевших аспидов в клочья. Ряды серокожих дрогнули и начали откатываться к реке.
Сверху на Ирку пала густая тень, вокруг талии сомкнулись когти, ее сдернуло со спины кота, подбросило в воздух, и она плюхнулась между зубцами серебристо-стального гребня. Снизу раздался протестующий мяв кота, но Ирку уже уносили прочь от земли.
— Я же просил сидеть в Пещерах! — повернул к ней длинную шею Айт.
— Неспокойно как-то в этих Пещерах. То ямм-заговорщики, то драконы-предатели, то папочкины серокожие, — с принужденным смешком ответила Ирка. — Проходной двор и есть! Кстати, надеюсь, маэстро Кокатрикс не единственный ваш художник — а то его вы больше не увидите, он тут кой-кому попался на глаза не вовремя.
Взгляд Айта потемнел, как штормовое море.
— Зато
«Кого?» — хотела спросить Ирка — и не спросила, и без того стало понятно. Молочную покрывали джонки, а с них на берег прыгали низкорослые, но крепкие парни с мечами наголо. Засверкала сталь, прибрежные волны вскипели белоснежной пеной под месящими их ногами и тут же окрасились алым. Вставшие в волнах китайцы и напирающие богатыри стиснули между собой серокожих, как начинку в сэндвиче.
Стоящий на носу джонки жилистый старик из заводи контрабандистов низко поклонился зависшему у него над головой дракону:
— Лао-цзы [30] сказал: «Природа не добра. Она обращается с людьми как с соломенными собачками для жертвоприношений». Человек, если хочет жить, должен сражаться.
— Насчет собачек — это вы верно подметили, дяденька! — возникший рядом с Айтом здухач ткнул острием окровавленного меча в горизонт.
Горизонт колебался как доска качелей, а черная тень Пса пронзительно взвыла… и новые неисчислимые орды серокожих хлынули из Мертвого леса.
Сражение еще больше начало походить на многослойный сэндвич: серокожие давили, пытаясь опрокинуть китайских воинов в реку, богатыри, зажатые в клещи между двумя серыми ратями, уже дрались на два фронта, метались волчьи тени, кружились в небе змеи и соколы, отбиваясь от похожих на громадных хищных бабочек пестрых стай аспидов…
30
Лао-цзы (Старый Младенец, Мудрый Старец) — древнекитайский философ VI–V вв. до н. э., которому приписывается авторство классического даосского философского трактата «Дао Дэ Цзин», т. е. основоположник даосизма.
Пронзительный ветер ударил серокожим во фланг. Автобус засверкал еще ослепительнее, из этого неистового жара вылетела ступа со старухой в бандане и кожаном тренче. В руке старуха сжимала тусклый темный меч, а следом за ней галопом неслись одиннадцать прекрасных, как сон, черных кобылиц [31] .
— Язя? — там, у автобуса, растерялась Табити. — Но ты же давно не вмешиваешься… — страшным усилием драконица взяла себя в руки. — Приветствую Воительницу! Прими мою благодарность…
31
И. Волынская, К. Кащеев. «Колдовской квест. Магия без правил». — Эксмо, 2010.
— Ты тут при чем, Старая Змея? Просто я вон той девчонке сильно должна… — баба Язя безошибочно ткнула шишковатым пальцем в Ирку на спине Айта. А мой меч пока еще лучшее оружие против мертвых! — Ступа с пронзительным свистом врезалась в ряды серокожих. Прыжок, еще один… бегущие кобылицы превратились в крепких дев в кольчугах, ягишини-воительницы ломанулись вслед за матерью, их мечи яростно засверкали в битве.
— Мряауу-мряу-мряу-мряу… — во все глотки тянул вцепившийся в край ступы бабы-Язин девятиголовый кот. — Мряууу! — Кинувшийся на его хозяйку серокожий упал на колени, роняя меч и зажимая руками уши. — Мряу-мряу-мряаа… — звуковые волны плыли над битвой, заставляя серокожих шататься, а аспидов зависать в воздухе.