Выбор ведьмы
Шрифт:
— Кому? — слегка ошеломленно спросили ее.
— Кому сможете. Я не хочу выбирать — как я могу выбрать, кому жить, а кому умереть? Если я помогу вам, просто помогите змеям, богатырям, вовкулакам — кому получится! Вы же две самые могущественные сущности… ну или одна самая могущественная сущность, — неуверенно исправилась она. — Вот мое желание — и всего одно! — лукаво улыбнулась Ирка.
— Даже не знаю, что сказать тебе, ведьма, — прозвенел голосок-колокольчик. — То ли восхищаться деловой хваткой, то ли ужасаться твоей нерасчетливости.
— Люди! — возмущенно фыркнул брюзгливый голос. — Предают
— А еще мы чешем котов и кормим кроликов потому что они няшные! — хмыкнула Ирка.
Ответом ей был двойной смешок — и наступила тишина. Мир вокруг Ирки мигнул. Черный прах, выбитый из мертвого ствола ударом Панасовой башки, дрогнул и полетел во все стороны. Панас шлепнулся на ковер из гнилой хвои, взвыл, хватаясь за ушибленную голову когтистыми лапами.
— Сам упал. Такой вот ты неуклюжий, — равнодушно обронила Ирка. Маленькая нахальная месть согревает почти как Жива!
— Все, тварюко, конец тебе! — за веревку дергая Ирку к себе и замахиваясь кулаком, во всю пасть проревел человек-шакал.
— Довольно! — резко пролаяли из-под деревьев, и раздался медвежий рев.
Враз сгорбившийся Панас метнул испуганный взгляд исподлобья. Под ветвями мертвых деревьев стояла хорошо знакомая троица: Старший Медведь, Старший Лис и Старший Кот.
— Бер… Инари… — даже со связанными руками Ирка умудрилась поклониться с достоинством. Коту Ирусану просто кивнула.
— Я же предупреждал: не позволят тебе решать и распоряжаться, девочка, — устало сказал Старший Медведь, и в его ворчании было что-то вроде сожаления, будто он не верил, но все же надеялся, что у наглой человеческой ведьмы получится.
— Пойдем, — сухо тявкнул Лис. — Твой отец тебя ждет. — И почти беззвучно добавил: — Уже тринадцать лет.
Глава 50
Привет, папаня!
Ирка сама не знала, чего она ждала. Чего-то омерзительного, например груды гниющих трупов, или, наоборот, неимоверно величественного — храма или статуи гигантского Пса из камня, льда и пламени, с ореолом ветра… под виляющим хвостом?
Была просто поляна в ровном, как циркулем обведенном кругу мертвых деревьев. Сама поляна вовсе не вызывала отвращения — это место было так давно и так безнадежно мертво, что никакое подобие псевдожизни не могло потревожить ровную площадку, засыпанную слежавшимся прахом. Если и были тут когда какие трупы, то или поднялись по папиному велению, собачьему хотению и удалились своим ходом или рассыпались окончательно. А может, косточки он сгрыз? Ирка негромко хихикнула.
Смешок словно всколыхнул неподвижный воздух. Между мертвыми ветвями начали возникать… лица! Неподвижные силуэты, только что казавшиеся частью мертвых деревьев — пятном лишайника, изогнутой веткой, старым дуплом, — зашевелились, складываясь в лица и морды, одна за другой с интересом поворачивались к процессии. От скрюченных стволов отслаивались жилистые тощие фигуры серокожих — их темные, без белков глаза равнодушно и внимательно пялились на Ирку. Из сплетения корней поднимались сутулые, покрытые клочковатой шерстью полулюди-полузвери — голодом и жаждой крови сверкали волчьи глазищи, нервно подергивались рысьи уши с кисточками, почти человеческие руки со звериными
— Угу-угу! — пронесся над поляной зловещий совиный крик. На дальней сосне, с трудом балансируя на гнущейся под ее тяжестью верхушке, сидела Мать всех Птиц, и ее круглые глазищи светились как два прожектора.
— Ось вона, Повелитель! — скалясь во всю зубастую пасть, прорычал Панас и дернул Ирку за веревку так, что она обязательно бы упала, если бы не мгновенно подставленный хвост Старшего Кота. Ирка налетела на хвост грудью как на мягкий шлагбаум и выпрямилась, пытаясь понять, где же он, тот, к кому обращаются. В желудке точно застыл ледяной ком, подтекая струйками холодной воды вверх и вниз по позвоночнику. — За волосся прытяглы!
Ирка тряхнула волосами и слегка озадаченно уставилась на рассыпавшиеся по плечу пряди. У Панаса фантазии или у нее провалы в памяти? Инари покосился на ее обиженно-недоуменную физиономию, и тонкие лисьи губы невольно раздвинулись в длинной усмешке.
— Хорррошо! — пророкотал уже знакомо бесстрастный голос. Исходил этот голос… ой, тоже из пасти Панаса! Волоча Ирку за собой, бывший приграничник проковылял через всю поляну и уселся у серого валуна под нависающими ветвями мертвых деревьев.
Валун был не маленький, побольше Иркиного роста, но она уже видала такие — шероховатые, изъеденные временем — на кручах над Днепром. Необычным были только прозрачные вкрапления вроде слюдяных окошек. Ирке не понадобилось много времени, чтобы понять — это лед. Отражаясь бликами в ледовых окошках, по поверхности камня то и дело пробегали огоньки — точно по бикфордову шнуру, — и тут же задувались шустрыми сквознячками. От их движения то тут, то там появлялся и сразу исчезал очерченный огнем контур песьей головы.
«Прав был Ментовский Вовкулака мы с папаней и впрямь… на одну морду», — невольно кивнула сама себе Ирка. Способность перекидываться и не думала возвращаться. Улететь? Полетной мази на щиколотках и запястьях не осталось, а небо над поляной закрывала сплошная туча роящихся мух. Ламед-вовников на них нет!
— Знаю я, що в тэбэ на уме! Навить и не думай! — немедленно дернул ее за связанные руки Панас.
— Замолчи, человек!
Глаза Панаса обессмыслились, став похожими на пластиковые глаза мягкой игрушки, а из шакальей пасти раздался совсем другой, рычащий, голос:
— Приведите их! — скомандовал этот голос, и пара серокожих немедленно исчезла за деревьями. — А ты… подойди! — Ирку снова дернули.
Повыпендриваться, что ли? Дескать, кто это «ты», да почему на «ты»… Ирка задумчиво покусала губу, никакой выгоды от выпендрежа не увидела, а выпендриваться просто так, из любви к искусству — себя не уважать. Будьте проще, девушка, и… валуны к вам потянутся. А не потянутся… Магомет к горе сам шел и нам велел! Ирка солидно и неторопливо сперва подобрала болтающуюся веревку, потом подхватила подол платья и двинулась к валуну. Серый прах хрустел под туфельками. Глядящие сквозь мертвые ветви людозвери поворачивали головы синхронно с каждым ее шагом. Ирка остановилась перед валуном, подумала… и уважительно и с достоинством поклонилась. Точно как кланялась наднепрянская ведьма, посланница мира людей, перед троном Владычицы Табити.