Выбор жизни

Лернер Марик Н

Остальные сидят за столами, уставленными всевозможными яствами в строгом порядке. Нам с Таней четко указали, где приземлиться. Ничего удивительного. У

большинства народов стандартная практика. Чем древнее род или больше заслуги перед вышестоящим, тем ближе к помосту. Говорят, бояре на Руси частенько устраивали свары с рукоприкладством, выясняя, кто важнее и должен находиться впереди. Здесь, в этом смысле, порядки удобные. Ключник распоряжается, и с ним не спорят. Как выяснилось, данный господин отвечает за всю территорию, обнесенную стеной, и живущих в ней. И в хозяйственном, и в военном смысле. У него в подчинении не только слуги, но и городская охрана. Достаточно

важная должность и доверенный человек хозяина. Лучше с таким отношений не портить.

Есть еще двое столь же высокопоставленных: глава дружины и смотритель за серебром. В смысле, казначей и главный мытарь одновременно. Судя по некоторым разговорам, не существует отдельного министерства для личного имущества лэрда и долины вообще. Все в один карман. Тут важно иметь человека не просто близкого, но и честного. Догадались? Ага. Пост занимает жена лэрда. А воинами, естественно, руководит его сын. Теоретически будущий владелец майората.

Почему сомнения? Из пяти сыновей до нынешних времен дожили двое. Остальные погибли или умерли. С дочерьми другая история. Из восьми семь замужем вне долины, за другими лэрдами. В частности, в достаточно сильном роду О’Дал, том самом, с которым вместе бились с врагами, замужем за тамошними магами трое его дочерей. И мать Энана тоже была за крайне перспективным сыном главы рода. Только не повезло. Погиб по собственной дурости, в пьяном виде решив лично в одиночку завалить пещерного

90 медведя. В результате наследник остался на бобах, о чем и поведал мне совершено спокойно. Если нет прямого родства с лэрдом, ничего не положено. Мать получает содержание, а ему приходится крутиться или жить за ее счет. Он-то теперь О’Дал, род считают по отцу.

Поскольку живут столетиями, проблемы наследства частенько крайне запутаны. И не раз случалось, что уставший ждать мальчик ста лет от роду устраивал отцу несчастный случай. Особенно когда жена не одна и дети соответственно сводные, друг друга недолюбливающие.

А вот восьмая дочь молода пока для брака. Здешние знатные дамы раньше двадцати редко уходят в чужую семью. Живут долго, замуж выходят поздно. Если посмотреть на пример матери, времени на кучу детишек хватает. Ей пятнадцать, и сидит рядом с родителями.

Надо сказать, что обстановка, несмотря на четкий порядок мест для гостей, была достаточно непринужденной. Запросто может любой вмешаться в беседу или вскочить, провозглашая тост. Пьют здесь много и со вкусом. Тем более что есть и чего покушать.

Супы нескольких видов и уха, изумительно вкусная. Разнообразная рыба, множество мяса, начиная от оленя и заканчивая банальной курятиной, пирожки со всевозможной начинкой. Овощи. Хлеб заранее нарезанный, соль и приправы. Главное, у каждого своя глубокая тарелка, не хлебают из одной миски. Можешь взять сколько угодно. Ложки, правда, и ножи нужно свои приносить. Но мы уже ученые. Из чужой питаться западло, а клинок на поясе у каждого свободного в обязательном порядке.

— Пусть радость способствует вам на нашей земле, — неожиданно провозгласил лэрд, поднимая серебряный кубок, — пришельцы издалека, — в наш адрес.

Это и остальные сообразили. Многие обернулись.

— Мой дом всегда открыт для вас.

Если учесть, что прежде он всего один раз за удачное возвращение говорил, — сильно.

Пихаю в бок Таню.

Она поднялась.

— Пусть счастье и удача всегда будет с тобой, — сказала девушка, старательно выговаривая слова и слегка кланяясь, — лэрд. И никогда в будущем не понадобится моя слабая помощь.

Народ в зале поддержал радостными криками, поднимая свои емкости. С пива ужраться достаточно сложно, но вино штука коварная. Голова вроде бы ясная, а ноги с трудом двигаются.

— Где здесь отлить можно? — спросил я, хватая первого попавшегося слугу, пробегающего мимо с очередным блюдом. На этот раз сладости. Что-то там с медом. На пахлаву похоже.

Он показал и унесся по своим делам. Мимо застывшего у входа дружинника, олицетворяющего охрану, я проковылял из зала. По соседству оказалось нужное помещение. Если не считать отсутствия зеркал и закрытых кабинок, ничем принципиально не отличающееся от общественных туалетов на земле. Те же унитазы, правда, без пластмассового сиденья и камня, заменяющего земные материалы. Просто дырка с местами для ног и журчащей постоянное водой. На них орлами восседает парочка гостей. Еще один лежит в позе убитого, не забывая похрапывать. Весело здесь проводят время. Зато красиво. Вся поверхность стен обшита деревом, искусно подогнанным и покрытым лаком. Собственно, в здании тридцать комнат для почетных гостей, а также, помимо пиршественного зала несколько поменьше, комнаты для прислуги, охраны и начальства. Вроде есть и библиотека. И хотя ничего почти не видел, можно не сомневаться: отделаны помещения с максимальной роскошью, раз уж даже в таких местах достойно приличного особняка на Земле.

За дверью туалета путь преградил человек-гора. Кроме роста за два метра и ширины не особо сильно меньше, он обладал руками до колен, квадратной челюстью, выдвинутой

91 вперед, маленькими колючим глазками, выступающими надбровными дугами и весь бугрился солидными мускулами. Эдакая горилла по виду.

— Меня зовут Тэдриг Обезьяна, — сказал неожиданно тонким голосом, скорее подходящим подростку.

Поскольку здесь все О’Ши, называть род нет смысла, а вот прозвище имеется практически у каждого. По нему гораздо проще разобрать, о ком речь идет, чем перечислять: сын такого, внук сякого-то из деревни под названием Козлы. Это, кстати, не юмор. Ким именно оттуда. И иные поселения обладают гораздо худшими. По мне, Пялимое несколько двусмысленно звучит, хотя, возможно, с переводом напортачил. Но вот слово «обезьяна» мне известно из уроков языка с конкретными рисунком, и тут ошибка исключается. Вряд ли ему дали такое стремное прозвище в качестве награды.

— Максим Иванович Каменев, — бодро рапортую.

— Я знаю, — сказал он, небрежно отмахиваясь огромной лапой. — Думаю — это единственное, что ты сказал правдивое. Я родился на востоке, у Длинного моря…

Знать бы еще, о чем он толкует. Давно пора озаботиться изучением здешних карт.

— …И такие там не водятся. Маги есть на западе и здесь. Я думаю, ты… — и прозвучало отсутствующее в моем словаре слово. Нетрудно догадаться о смысле.

— Извини, Тэдриг, — говорю с максимальной вежливостью. — не очень хорошо говорить, — сознательно коверкая язык. — а еще я много пил пива. Плохо думать. Могу неприятное сказать без зла.

Например, что обвешиваться камнями всех видов надо тоже иметь вкус. Сегодня на всех по килограмму такого добра, но большинство одевается тщательно. Пусть они и любят яркие цвета, однако грани в моем понимании не переходят, и одна штанина красная, другая синяя не надевают. А этот будто у клоуна украл тряпки. Хорошо без заплаток.

— Плохо притворяешься, хорошо соображаешь, — кивнул он. — Я сказал — ты услышал.

Развернулся и ушел, оставив в недоумении. Зато по соседству обнаружился неестественно серьезный Уолш. У меня давно такое чувство, что не случайно постоянно ошивается рядом, но поскольку пока никаких секретов красть не собираюсь, а наших с