Выбор
Шрифт:
– В смысле в наёмники?
Я киваю. Хейли улыбается, и я немею от накрывшей её боли. Тряхнув шоколадными волосами, она отодвигает пару локонов, открывая ухо. Даже в темноте я замечаю маленькую татуировку: два треугольника разных размеров, смотрящие в противоположные стороны, и основания их расположены параллельно и слегка сдвинуты в бок. Вопросительно смотрю на девушку, и она, не замедляясь, продолжает идти, всё так же невидяще глядя вдаль:
– Я принадлежу к роду наемников. Уже при известии о маминой беременности моя судьба была предрешена. Это – родовой знак. Его бьют чуть ли не сразу, как только ребенка умоют от крови.
– Прости.
– Ничего, – улыбается.
– Слушай, может, пойдем… – я резко останавливаюсь и замолкаю.
– Что такое? Что случилось? Тебе плохо?
Поднеся палец к губам, приказываю Хейли замолчать. Закрываю глаза и глубоко вдыхаю: какой знакомый запах! Их несколько. Они близко. Беру девушку за руку и подтягиваю к себе вплотную, приобняв за тонкую талию. Ласково отодвинув волосы с уха, шепчу:
– Мы не одни.
Хейли смеется и слегка упирается ладонями мне в плечи, продолжая спектакль; в золотистых глазах горит убийственное ожидание. Так ждет паук, раскинувший сети и поджидающий незадачливую жертву. Легонько веду носом, принюхиваясь. Запах пороха. Мысленно выругавшись, продолжаю:
– Если я права, их пушки заряжены экспансивом. Будь осторожна.
Она кивает. Чувствую, как ее тело напряглось, словно струна.
– Сколько их?
– Четверо, кажется.
– Ножи, – наемница взглядом указывает подол платья, – я не брала пушки
Удары сердца становятся громче и медлительнее. Он выжидает момент, а я всё так же стою к нему спиной, закрывая собой Хейли.
– За мной, приготовься, по моей команде… – осторожно приподнимаю её платье и снимаю оба ножа с креплений, невесомо проведя пальцем по чувствительной кожей над чулком.
– Сейчас!
Мы бросаемся врассыпную, окружая припаркованное такси в десятке метров от нас. Звучит выстрел, я чудом уворачиваюсь от пули, летящей в живот.
Действую на инстинктах, метая нож куда-то вправо. Слышу хлюпанье и довольно улыбаюсь. Мужчина, сам темнокожий, короткостриженный, весь в черном, выглядывает из-за машины и успевает мне подмигнуть, прежде чем отправить еще одну пулю в полет. Падаю на землю, Хейли выскакивает сзади парня, бьет по руке, выбивая пистолет. Подсечка, девушка летит на асфальт, с ужасом слышу хруст кости и тихий всхлип – мощный удар пяткой по лодыжке не остался бесследным. Нападавший смеется, выворачивает ее руку за спину и повторно бьет стопой, в этот раз по сгибу локтя. Хруст! Хейли орет, а я замечаю кости, торчащие из окровавленной руки.
Ярость накрывает меня, привычно окутывая. Вырубаю целившегося в меня мужчину и на всех парах мчусь к Хейл. Схватив нападавшего за горло, слегка приподнимаю и пригвождаю к земле. Затылок с легким хрустом встречает асфальт.
– Как ты выжил? Думала, что пикап избавил тебя от мучений.
– Еще один уголек в твоем сердце? – Улыбается, харкая кровью.
Лицо каменеет, и я усиливаю хватку. Стрелок всё пытается отодрать каменную хватку со своей шеи, пинается ногами, и всё так же нерушимо со скукой я смотрю на его мучения. Легко сжимаю руку, переламывая гортань, вонзаю ногти в кожу.
Вытираю ладонь, склонив голову на бок, и пристально рассматриваю его: темнокожий, кареглазый, никаких татуировок и других опознавательных моментов, в возрасте от тридцати семи до сорока двух. Мамин ровесник. Вытаскиваю ярлычок из утепленной куртки. Zara. Жаль, где-то глубоко внутри я надеялась, что засранец вышивает свое имя на одежде. Ощупываю карманы: пачка мятной жвачки и фантики от конфет. Раздраженно фыркаю и бросаю последний взгляд на труп. Кто вы, черт возьми, такие?
– Эва?.. – Шепчет Хейли, а мой взгляд вдруг цепляется за блеск под воротником незадачливого убийцы. Как я этого раньше не заметила? Аккуратно тянусь к нему: пальцы касаются холодного металла. Хмурюсь и тяну за звенья серебряной цепочки, вытаскивая тяжелый медальон с черным камнем. Что это? Амулет?
– Эви… – уже стонет Хейли и кашляет. Украдкой оборачиваюсь, срываю цепочку с шеи и бегу к девушке, попутно засовывая серебро в задний карман джинс.
Падаю на колени возле шоколадки и до боли стискиваю зубы: нога её опухла, поменяв цвет на сине-фиолетовый, с потеками крови из-за ободранной до мяса кожи.
– Иди сюда, – аккуратно подняв наемницу на руки, начинаю бежать: – где ближайшая клиника?
– Вызови такси. Ты не сможешь нести меня долго.
Закрываю глаза, считаю до трех, пытаясь унять раздражение.
– Еще раз, милая. Где. Ближайшая. Клиника?
– Около двадцати минут бегом.
– Хорошо.
***
– Нам нужна помощь!
Я влетаю в помещение с Хейли на руках. Она выглядит ужасно: белая, как снег, с потрескавшимися губами, отдающими синевой. Панический ужас сжимает внутренности: я опоздала?
– Каталку! – как в тумане слышу голос невысокой темнокожей женщины, – операционную! Живо, живо!
– Я сама, – шепчу, сжимая девушку в стальных объятьях, когда медработники пытаются ее отобрать, – куда идти?
– Позовите Тима!
– Я уже здесь, – уверенный мужской голос звучит за моей спиной, – не тратьте время. Она потеряла много крови.
Развернувшись, подбегом направляюсь за доктором, довольно высоким мужчиной средних лет с короткими темными волосами без седины.
– Сюда.
Он кивком указывает на стол, не предпринимая попыток забрать у меня пациентку. К лучшему.
– Тебе придется подождать за дверью, – и отрезает, – без обсуждений.
Киваю и обхватываю себя руками. Странный жест – как будто бы хочу защититься от всего мира, а на деле же опусти я руки – развалюсь на части. Увы, я защищаюсь не от мира, а от себя.
Спустя несколько бесконечно долгих минут, хирург выглядывает из кабинета, звонко щелкая перчатками:
– Заходи.
Хейли лежит без сознания, с загипсованными рукой и ногой. Мужчина бодро проходит к светлой панели и тыкает в рентгеновские снимки:
– Внутренний и боковой переломы правой лодыжки, без смещений и осколков. Наложу гипс, придется ходить около месяца, затем повторный рентген, – доктор хмурит брови, переводя взгляд на загипсованную руку Хейли, – с локтем все обстоит хуже. Нужно удостовериться, что мышцы и ткани срослись правильно. Я удалил осколки костей, гипс, аналогично, на месяц. От потери крови примите эти препараты, – он протягивает мне белую бумагу с рецептом.