Выбор
Шрифт:
– Хороший выбор, Гарри, – говорю я и метаю нож. Хоггарт не успевает увернуться, и лезвие застревает в левой голени. Достаю нож из рукава, краем глаза замечаю, что мужчина встаёт.
– Разве мама не говорила, что игры до добра не доводят?
Бросок! Лезвие легко входит в его мышцы над тазобедренной костью. Хоггарт вновь падает на пол, рычит и выгибается.
– Кажется, у нас есть победитель, – счастливо произношу я.
Выстрел разрывает тишину. Вспышка боли, чувствую, как пуля навылет прошла над ключицей. Падаю
– Гарри, Гарри… тебе не победить. Мой триумф был предсказан Создателем. Тебе бесполезно сражаться, – отодвигаю воротник кофты, показывая выстрел. Проходит пару секунд, пока морпех понимает, в чём дело. Зиявшая дыра, залитая кровью, затягивалась на его глазах, – Видишь?
– Кто ты?!
– Разве это имеет значение? – отвечаю я и сажусь рядом на пол по-турецки. – Сейчас важно лишь одно: твое фатальное поражение.
Задумчиво верчу в руках лезвие. За окном совсем рассвело. На часах 6:15. Пора уходить.
– Надеюсь, ты был хорошим человеком, Хоггарт.
Я наклоняюсь и подношу нож к сонной артерии на его шее. Из горла Гарри с хрипом выходит смешок. Сумасшедший.
– Не хуже тебя, уж точно, – скрипя, выплевывает он.
Усмехаюсь. Меня сковывает лед.
– Покойся с миром, – произношу я, медленно делая неглубокий надрез. Пока не смертельный. Хоггарт закрывает глаза.
– Ты сгоришь в аду, – наконец, выдавливает он.
Улыбаюсь:
– Я знаю.
Глава 2: Момент
Сижу в кабинете Макса под уютным пледом и пью чай. Два часа назад я кинула парню смс о полном завершении задания, а он в свою очередь сообщил об этом заказчику и вызвал Кортни. Она часто прибирала за мной, вычищая с маниакальной точностью все места преступлений. Пропитанные чужой кровью вещи залила хлоркой, уничтожая любую ДНК, затем сложила в мусорный пакет и выкинула. Всё оружие почистила и спрятала по тайникам. И вот теперь я, кажется, вечность жду Макса, сидя в его же кресле.
Наконец, дверь за моей спиной тихо скрипнула.
– Ты опоздал, – говорю я, не оборачиваясь.
Макс раздевается, полностью игнорируя мои слова:
– Как всё прошло? – произносит он спустя еще одну бесконечность, немного склонив голову влево.
– Скучно, как обычно, – я подпираю щеку ладошкой.
– Я не сомневался.
– Действительно?
– Естественно, – Макс дарит мне ту самую ангельскую улыбку, от которой женщины сходят с ума, – ведь ты училась у профессионала.
– Тебе не говорили, что ты иногда слишком нарцисс?
– Бывало. Считаю это комплиментом.
Макс достает виски и два стакана, наливает немного и, вручив мне емкость с янтарной жидкостью, произносит:
– За еще один уголек в твоем сердце, малышка.
Смеемся. Старая шутка, уже и не помню, откуда она пошла, но каждый раз забавляет, как в первый.
– И очередное идеально выполненное дело, – добавляет наставник.
– За дело, – эхом повторяю я, и мы чокаемся.
Виски обжигает горло. Закрываю нос ладонью и медленно вдыхаю.
– У тебя открытие через полчаса, – напоминаю я, протягивая пустую емкость.
Закатывает глаза, наполняя стаканы:
– Зануда.
Позволяю алкоголю проникнуть в кровь. Пить уже не так противно. Приятное тепло распространяется по телу, в голове появляется легкая дымка. Еще раз бросив взгляд на часы, понимаю – время уходить.
– Мне пора, – произношу я, поднимаясь, – я ведь заслужила сегодня выходной?
– Безусловно, – чувствую его улыбку кожей.
– Вот и здорово, – залпом допиваю виски из бутылки. Перехватывает дыхание. Как могу аккуратно ставлю бутылку на столик и посылаю парню воздушный поцелуй, на что он лишь снисходительно вертит головой.
***
Я не чувствую сердца.
После убийства Хоггарта прошло почти три месяца, а я все никак не могу пресытиться чувством стекающей по рукам тягучей крови. Тогда, первый месяц, я держала себя в руках: охота не по найму – раз в неделю, благо, Макс был рядом, и я контролировала ярость размеренными неторопливыми заказами. А потом клиенты пропали. Неделю я практически лезла на стену, на вторую начала выходить на охоту через день. Время шло, заказов не было. Меня неумолимо несло вниз, затягивая в бездну, ломало, как наркомана.
Торчу под холодным душем, пытаясь что-нибудь почувствовать. Наклоняю голову, заставляя струи стекать с кончика носа, и размеренно дышу. Мне кажется, что я дошла до точки невозврата, превратившись в монстра, готового разорвать своим голодом.
– Эва?
Нет! Распахиваю глаза и выбираюсь из-под ледяного душа.
Шуршат бумажные пакеты.
– Эва, это ты?
– Да, мама. Почему ты здесь?
Съемная квартира всегда казалась хорошей идеей.
– Мне звонили из университета. Тебя не было уже месяц! Твое имя в приказе на отчисление!
Она почти кричит, ставя пакеты в угол, и скрещивает руки на груди.
– Где ты была? Что происходит?
– Я… я могу всё объяснить.
Мысли судорожно летят в голове, подбирая неплохую отмазку…
– Это тот владелец кафе, да?
– Что? Нет! – Я недоуменно поднимаю брови и вдруг понимаю, что подо мной по паркету растеклась лужа, – Макс здесь не причем!
– Эва, детка, скажи мне честно, – ее глаза наполняются слезами, – ты подсела?
– Что?! – Брови взлетают еще выше, – не неси ерунды, мама!