Вычислитель (сборник)
Шрифт:
Ах, как Джанни клянет себя сейчас! Наверняка потерял свое показное спокойствие, рвет и мечет. Жаль, нельзя посмотреть на это.
Усыпляя бдительность гвардейцев, Эрвин вначале вел себя образцово. Указал удобное место посадки. Показал обветшавшие здания казарм и лабораторий, ржавые конструкции чего-то такого, о чем сам не имел никакого понятия. Рассказал, где именно были якобы спрятаны якобы найденные им записи…
И повел.
На гору. Шли более часа, продираясь через колючки и пугая живность, – сначала через молодой лес, потом через старый лес, потом начался подъем… Джанни ругался: мол, зачем устраивать турпоходы, когда можно долететь до места за пять минут? Эрвин возражал: он способен найти свою
Он завел Риццо и гвардейцев в узкое ущелье – трещину в древнем базальте, расширенную дождевыми потоками. Эрвин был здесь, когда год назад обыскивал остров, тщетно пытаясь найти уже не живых людей – он потерял эту надежду, – а хотя бы следы их недавнего пребывания. Теперь он вел свою свиту в единственное место, где мог оторваться от нее.
В незапамятные времена огромная глыба базальта скатилась сверху и застряла, заперев конец ущелья. Под глыбой был лаз, достаточный для не очень толстого человека и достижимый для того, кто способен вскарабкаться к нему по базальтовым уступам. Прежде чем Риццо сообразил послать вперед кого-нибудь, Эрвин уже карабкался вверх. Втянув себя на руках в лаз, он бодро прокричал, что теперь осталось идти совсем немного, после чего раскачал и обрушил меньшую глыбу, закупорившую дыру. Год назад он видел, что глыба еле держится, и запомнил это по привычке запоминать все, что хотя бы теоретически может пригодиться в будущем.
А переход от теории к практике никогда не был для него проблемой.
Он знал, что пять, если не десять минут осатаневшие гвардейцы будут пытаться выбраться из ущелья либо по-альпинистски, либо расколов глыбу лучеметами, либо вызвав по радио флаер. Этого времени должно было хватить, чтобы окончательно оторваться.
Его хватило.
Даже без опустившегося на лес тумана Эрвин имел хорошие шансы покинуть остров незамеченным. В тумане он мог чувствовать себя в безопасности.
Что делает сейчас Джанни? Вызывает с материка подкрепление? Спецтехнику? Собак? Что бы он ни предпринял, он уже проиграл – и в первую очередь потому, что ему и в голову не придет, что умник-разумник Эрвин Канн изберет самый безумный план действий.
О чем он думал? О том, что Эрвин вновь будет стремиться занять место советника, рассчитывая со временем стать кукловодом? Вот и ошибка: Эрвину Канну, господа, надоели вы все, его воротит от вас и ваших игр. Он отвык от вас, вы больше не нужны ему.
Уж лучше бы Прай отправил сюда не Риццо, претендующего на известную самостоятельность мыслей и действий, а самого тупого солдафона, для которого важнее всего исполнить поручение в точности! Солдафон бы не купился на уловку, он сперва доставил бы на материк вычислителя, хоть работоспособного, хоть поломанного, и уж тогда доложил бы о странных речах доставленного. Эрвин хихикнул. Все-таки Прай не умеет грамотно использовать людей…
Туман укутал лес, как будто боялся, что тот замерзнет. Эрвин спотыкался о корни и камни. В пяти шагах еще различались стволы лесных великанов; в десяти шагах пропадали и они. Один раз сверху донесся протяжный свист рассекаемого воздуха – над туманом барражировал флаер. Людям порой нравится предаваться бессмысленным занятиям…
Эрвин вышел к болоту не там, где рассчитывал, но это не имело большого значения. Был отлив, на берегу гнили водоросли. Знакомый запах, знакомый вид… Ну что, гниющая язва планеты, прорва ненасытная, сволочь алчная, поиграем еще разок? В поддавки, но только умные поддавки?
Тонкое сухое деревце, сломанное в лесу, – вот и шест. А лозняка не встретилось, и мокроступов не будет. Можно поискать лозняк на берегу, но лучше поскорее убраться с острова. На болоте шест важнее плетенок на ногах.
Хуже, что нет даже подобия ножа.
Зато не голоден, худо-бедно восстановил силы и легок, поскольку не успел отъесться. Что еще надо?
Только капельку везения, чтобы встретить двух язычников с поперечно-полосатыми щупальцами. Не одного, а сразу двух.
Как раз потому, что в норме они одиночные животные.
Ночь застигла его уже далеко от острова – во всяком случае, он надеялся на то, что не очень сбился с курса в тумане. Один раз пришлось потерять уйму времени, обходя топь, но в целом зыбун казался надежным. Эрвин шел на запад, немного забирая к северу, – туда, где он дрался с мускулозубыми, защищая несчастного Иванова, и где Ламбракис, если верить ему, видел два поднявшихся из болота щупальца. Вряд ли он врал, зачем ему было врать?
Эрвин шел бы и ночью, но туман не пропускал даже лунного света. Пришлось найти кочку, сидеть и ждать в кромешной темноте. Какая-то мелкая тварь, но, конечно, не змея, пребольно укусила в зад, и Эрвин, перебравшись на другое место, подложил под ступни шест, присел на корточки, съежился, сунул ладони под мышки и стал ждать утра, как ждал уже много раз. Наверное, он был самым терпеливым человеком на планете, а если и не был им раньше, то стал таковым в Саргассовом болоте.
Мысль ничуть не грела. Как бы ни был терпелив человек, болото еще терпеливее. Оно терпит даже нетерпеливых… какое-то время. Человеку есть чему поучиться у болота.
Но первая ночь всегда самая тяжелая. Сиди, жди рассвета, не дергайся, потому что это опасное занятие, не шуми, не колыхай зыбун, лови ухом каждый шорох и не спи, потому что все равно не заснешь, даже не задремлешь. Для этого ты еще не вымотан как следует. Просто жди, дрожи и стучи зубами. Хочешь – пой в уме песни, какие знаешь, хочешь – перечисляй обитаемые планеты или римских цезарей, можешь даже попытаться решить в уме простенькую систему дифференциальных уравнений, да только все равно ни черта не выйдет. Терпи, понемногу сходя с ума, убивай время любым способом, кроме самых идиотских. И обрадуешься рассвету, как будто в нем твое спасение.
Туман выпал росой еще затемно, две мутные луны дали свет, и Эрвин двинулся дальше, ориентируясь по лунам и радуясь тому, что накануне не очень сбился с курса. Где-то слева важно лопались пузыри газа, но далеко, не страшно. Теперь все решала скорость. Риццо не станет сидеть без дела, а обнаружить беглеца в болоте – только вопрос времени. Когда рассвело, Эрвин отмахал уже порядочное расстояние.
И опять пришлось плутать, выбирая мало-мальски надежный путь среди «окон» топи, увязать по колено и выше, ложиться в жижу на шест и медленно, как занозу, вытягивать себя из трясины, и вновь Эрвину удалось выбраться на надежный зыбун, прогибающийся, но не рвущийся под тяжестью тела. В полдень пошли знакомые места – широкая полоса, протоптанная стадом «ланей», выделялась еще довольно явственно. Эрвин вышел к ней под острым углом, пересек и направился дальше, спрямляя путь и стараясь не думать о мускулозубых.
Он думал о Джанни. Теперь, после побега, расклад кардинально поменялся. Риццо скорее уничтожит беглеца, чем попытается взять его живым. Теперь у него карт-бланш, и перед Праем он оправдается. Вперед!
Прошло не более часа, и он понял, что решение спрямить путь было ошибкой. Зверье знало, где бегать. Надежный с виду болотный ковер прорвался столь же легко, как лопается мыльный пузырь, и Эрвин сразу провалился по грудь. Если бы не шест, то ухнул бы сразу с головой.
Шест… шест держал. Пока. Эрвин замер, опираясь на него и раскинутые руки. Попавший в ловушку не должен суетиться, ловушка того и ждет. Если уж крепко влип, не дергайся. Оцени свои шансы холодной головой, осторожно попробуй то и это.