Выдумщик
Шрифт:
Командовал церемонией статный седой генерал. Откуда взялся? В каком же чине сам Фека был? Умело скрывал. Солдаты в парадной форме несли его!
Вошли в храм. Отпевание. Горячий воск капал на руку со свечи. Вот такие муки тебе. Но не я ли столько сделал для Феки? Образование дал. Но и он меня кое-чему научил. Неуместно об этом вспоминать здесь.
Появились певчие. Мальчик. Девочка. Старушка. И – Эдуард Хиль! Сиял знаменитым своим носом. Победно косил взглядом, как конь. Появление его вызвало шок! Кто еще мог такое отмочить? Лишь Фека. Привлечь Хиля, знаменитейшего нашего певца! Сейчас тот бодро запоет
Поминки шикарные!.. В мой день рождения, кстати! И тут Фека подколол! Сперва я вспылил. А потом пригляделся, принюхался… Не! Ничего! Я бы свой день рождения, в эти уже годы, так не отметил, стол такой не накрыл и гостей таких не собрал. И некоторые вспомнили про день рождения мой и поздравили, и мы даже чокнулись под столом. Показалось – и с Фекой… Спасибо, друг!
А седого генерала, когда он выпил, – узнал! Это же Лёнька-курсант, которого Фека в Сочи волок. Как складно-то все! Я даже умилился.
Уединились с ним. И он все рассказал. Как Фека ушел, красиво! На розенштейновских вдруг попер! Один! Те как раз оттерли у шкапинских массажный салон, и вдруг Фека туда явился и стал все крушить. Срочное селекторное совещание у розенштейновских: «Ведь Фека – реликвия!» Но образовался у них один, молодой, борзый. И нашли Феку с финкой в груди. И так и хотел, говорят, предстать… Но Союз художников оказался против.
17
И без него как без рук! Гудит над моей квартирой бордель, уже многолетний. И на любом уровне – разводят руками. «Что делать? Такие времена! Все документы у них оформлены безупречно!» Фека обещал разобраться… лишь он и мог.
Был бы еще бордель подо мной – другое дело. А он – надо мной. Победил! Вот итог жизни.
Всю ночь прислушивался. Не могу разгадать: почему у них непрестанно стучат каблуки? Казалось бы, ноги их в другом положении должны быть? Алогизм, вот что мучает – и бессилие. Один только выход. Как у всех… И с этой мыслью уснул уже на рассвете. Проснулся рывком. От сильного жжения под левой подмышкой. Словно горчицей намазали. Я застыл неподвижно. Та-ак. Не проходит. И появилась боль. Что-то похожее уже бывало несколько раз… надо найти другую позу. Нашел. Чуть утихло. Но начал задыхаться. И понял: Оно!
– Фека! Иду к тебе! – прохрипел я. Надо же как-то объяснять этот ужас, за что-то держаться… но за него уже не подержишься. Стало чуть легче. Натыкал «03». И даже все объяснил. И снова стал задыхаться.
Скорая приехала скоро… но некому оказалось нести. Рядом – лишь безумная Нонна. Девчонки-пигалицы, врач и фельдшер. «Как же вы так? Обычно родственники помогают…» – залепетали они. Увы! И пустой двор. Воскресенье. Финал. И неожиданно как!
– О! Так вот же они! – вдруг вскричала радостно пигалица-фельдшер и выбежала во двор.
Что ж это за родственники нахлынули? Приятный сюрприз! С грохотом ворвались! Родственники оказались странные: все какие-то маленькие, чернявые, небритые – притом одетые в красивую униформу со светящимися лампасами. Неужели выдают теперь родственникам униформу? Жизнь все-таки не стоит на месте! Это бодрит. Глянул на календарь… День рождения бати! Проводить пришел?
Действовали родственники достаточно четко, по указанию служительниц скорой стянули с постели два пледа, красный и серый (прежде кутался в них, зяб), и, расстелив их на железных носилках, аккуратно скатили меня с кровати, закутали, голого, в пледы и понесли. Ловко. Научились – когда? Неужели уже треннинги для родственников проводят? Ребята огонь! И поволокли меня головою вперед, что важно, ударяя обо все углы… вот уже желтеет и лестница. Меняются резко ракурсы. Вот двор, судя по цепенящему холоду. Пористый черный снег. Последняя красота! А что это за шум? Какая-то машина гигантская. Мусорка! Для меня? Как ни странно – да! Ее приезд не менее важным оказался, чем приезд скорой! На ней «родственники» мои прибыли в униформе! И – спасли. Задвинули носилки и накинулись на мусорные мешки. Как трогательно, что не в обратном порядке!
Скорая поехала, оставив безымянных, но героических, я бы сказал, моих «родственников», спасших меня. Мусорщики спасли! Тряхнуло при выезде с арки. Невский! Думал уже, проходя тут – а ведь однажды я пройду здесь в последний раз? И вот. Откуда шел? Вспомни.
А вот и больница! Выдернули носилки. Покатили под сводами. Дышал? Еле-еле. Но – лукавая мысль: ведь это Фека, с его безграничными теперь возможностями, мусорщиков подослал! Только он мог такое подстроить.
– Улыбаемся – это хорошо! – какой-то смутно знакомый голос надо мной.
Размежил веки. Наш Лёнька-генерал, абсолютно седой, каким я и помню его с Фекиных похорон. Распоряжается и здесь. Надеюсь, это не похороны?
– Сатурация восемьдесят! – донеслось.
Цифра – предпохоронная. Отец делился. Его иду путем.
– В операционную! – Лёнькин голос.
– Представляешь! – Я его за руку ухватил. – Мне Фека мусорщиков подослал – они меня в скорую и погрузили! Ну, тип!
– …Позже! – сурово проговорил Леонид, и моя «телега жизни» загрохотала дальше.
…Сон? Распахнулась вдруг дверь – и вошла Она. Любовь всей жизни. Русалка моя! Словно прямо из моря, где я ловил ее, лишь халатик накинула… Но странное, безусловно, есть. Ясно, почему она не узнает меня, – прошли десятилетия с тех заплывов в Сочи, но странно, что я узнаю ее! Так же прекрасна… Поэтому на вопрос: «Где я?» – ответ неоднозначный.
– Не трогайте аппаратуру! – строго произнесла.
Голос ее! Ну, а чей же еще? Значит, я жив, раз аппаратура работает! Но кто же тогда Она?
– Вы сорвали датчик!
– А-а… «Перстень» на пальце? Да. Снял. Хотел, чтобы вы пришли!
Но что пришла именно Она – это пугает. Неужто смерть так прекрасна?
– Немедленно наденьте его! Это датчик сатурации. По монитору, вы уже… там!
– Э, нет! – натянул перстень.
– Не хулиганьте! – улыбнулась она и, сменив баночку на капельнице, ушла. Оставив в душе моей ужас… и восторг!
Что это? Надо записать. История эта, похоже, еще не кончилась. Добросовестный автор должен всех переженить! Потянулся к тетрадке… Кто, интересно, ее тут положил? Между трубками и проводами продел гибкую левую руку и взял с тумбочки тетрадь. Потом протащил через это все, буквально как Гарри Гудини, свою правую и взял перо. Соединяю их!