Выход в свет. Внешние связи
Шрифт:
— Торгуясь, стойте на половинной доле от реализации, иначе посредник решит, что вы в безвыходном положении, и специально снизит цену или будет давить, требуя перераспределения процентов.
— Хорошо, — кивнула я, а в ушах стояло: "Двести тысяч". С ума сойти! Если профессор не ошибся в предположениях, после дележа долей у меня на руках останется пятьдесят тысяч. Мама дорогая! Да меня ухлопают при выходе из лаборатории!
Власть денег огромна, пусть они пока мифические. В каком-то полузабытье я вытерпела осмотр с замерами, взятиями, прослушиваниями и заглядываниями.
Напоследок мужчина сказал:
— Если посредник предложит цену ниже, чем я назвал, поясните, что гарантийный срок заложен на жидкость указанной крепости, и понижение на каждый градус имеет аналогичное число генераций, умноженное на тысячу, так что фляжка начнет вырабатывать сивуху ближе к концу света. Специалист прочитает об этом в разделе "Суть улучшений".
— Запомнила, — взглянула я на листок. Наверное, символ бесконечности в третьей строчке как раз характеризует эффективность работы раритета. Представила, как Солнце когда-нибудь остынет и планета погибнет, а фляжка вмерзнет лед, но продолжит генерировать коньяк.
— Желаю удачи на экзамене. — На прощание Альрик намекнул на бессонную ночь, которую следовало посвятить безумной зубрежке.
Торопясь в общежитие по свежевыпавшему снегу, я с подозрением оглядывалась по сторонам. Лишь прибежав в швабровку, выдохнула с облегчением: мой мирок защитит от недобрых завистливых взглядов, охочих до бездонных коньячных фляжек. Все-таки каков папенька, самый честный и неподкупный в мире. Бессовестно умыкнул уникальнейшую вещицу, а я бессовестно стырила у него. Яблоко от яблони недалеко падает.
Радик дожидался со сваренной кашей и бутербродами, покрытыми прозрачными колбасными ломтиками. Меня же обуревала лихорадочная суетливость, и от переизбытка чувств я чуть не расцеловала парнишку.
— Спасибо, Эва. Ты меня выручила, — поблагодарил он за убежище, предоставленное для подготовки к экзамену.
— Не за что, — отозвалась я, витая мыслями непонятно где. — Проблемы не возникли?
— Не. Пока варил кашу, познакомился с соседом, он разрешил звать его Капитосом. Как думаешь, можно?
— Отчего же нельзя, если разрешил.
— Хорошо, что у тебя поднялось настроение. На обеде ты была очень грустной.
— А-а, не обращай внимания. Давай лопать.
И мы застучали по стенкам кастрюли. Сумку я поставила в ноги, боясь упустить из виду. Теперь вся надежда на фляжку, и нельзя её профукать.
Оказалось, не так уж трудно переступить через себя и поделиться непримечательным прошлым, приблизившим к уплате долга Пете. Сумма, озвученная профессором, ввела в благоговейное оцепенение. Я, конечно, рассчитывала выгадать на продаже несколько тысяч, но чтобы пятьдесят! Хотя мечтать о золотых россыпях — то же самое, что делить шкуру неубитого медведя. Третья часть задачи выполнена, но остались не менее важные две трети — договориться с Алессом и до конца недели получить долю от реализации раритета.
Вот удивится парень, увидев оттиск черного трезубца на экспертизе. Как пить дать, подавится запеканкой. Завтра встречусь с будущим посредником, а сегодня не мешает поучить билеты к провальному экзамену по символистике, не то пойду на пересдачи, увязнув в контрабандной кутерьме.
Запланированный вечер трудяжки, измученной учебой, не состоялся. Финал великосветского ужина прервала запыхавшаяся Аффа, и я застыла, не донеся бутерброд до рта.
— Ты тут сидишь!
— Сижу, — подтвердила догадку соседки. — Присоединяйся.
— И ешь! Собирайся и пошли скорее.
— Куда?
— За стилистом. Надеюсь, еще помнишь?
— Не успеваю забывать. Прямо сейчас пойдем?
— А когда? Вдруг она передумает.
— Кто? — на ходу дожевывая бутерброд, я перекинула сумку через плечо и направилась к двери. — Радик, ты за старшего.
— Вива, — пояснила девушка.
— Которая меня обкромсала? — остановилась я.
— Разве плохо вышло? Поверь, могло получиться хуже, возьмись за тебя любитель. Пришлось бы выстригать раза на три и отдавать денежки за каждую стрижку, да еще без гарантий. А Вива делает без обмана и качественно.
Я вспомнила странную мелкую девицу без бровей.
— По-моему, она не похожа на хорошего стилиста. За собой не может уследить, не говоря о том, чтобы подобрать образ для меня.
— Вива возьмет дешевле, потому что студентка, а на внешний вид не обращай внимания. Она еще удивит тебя.
— Неужто к ней записываются загодя за два месяца вперед? — съязвила я, поднимаясь по ступеням.
— Может, и записывались бы, но Вива соглашается работать не с каждым. Её нужно заинтересовать.
За разговором мы взобрались на третий этаж.
— Ты уже поговорила с ней? — поинтересовалась я у Аффы.
— Еще нет, но сегодня наш день. Чувствую, что дело выгорит.
Точно, почему бы ему не выгореть синим пламенем, если счетчик наличности замер у отметки "ноль"?
На этот раз Вива открыла без долгих уговоров, видимо, сегодня действительно был удачный день, потому что Венера врезалась в Сатурн, или Юпитер сошел с орбиты. Доморощенной стилистке удалось поразить меня вечерним платьем насыщенного бирюзового цвета с открытой спиной, волочившимся по полу. Атласная лента на голове, удерживающая фиолетовое перо над ухом, и густо насурьмленные брови придавали Виве трагически-загадочный образ. При взгляде на собранные в хвостик волосы, явившие миру богато оттопыренные уши, меня начали глодать сомнения в профессионализме хозяйки.
Вива сразу узнала меня, несмотря на плотный график сверхпопулярного стилиста и нескончаемый поток желающих сменить свой образ. Ага, роятся толпами около пятнистой двери и ночуют на коврике в надежде, что их осчастливят красивыми бровями, уходящими к линии волос.
— Опять кудри начесали? — спросила она у Аффы.
— Пока нет. Мы за другим. Нужен стилист и учитель политеса. К воскресенью.
— Для кого?
— Ей, — показала пальцем соседка. — Идет на "Лица года".
Вива развернулась и уставилась на меня.