Выход за пределы
Шрифт:
«Полифемы Чизма».
Едва закончился Бозе-прыжок и «Эребус» лег на курс к Затычке, Дари справилась во «Всеобщем каталоге живых существ (подкласс: разумные)», который имелся в банке данных корабля.
И не нашла ничего.
Она отправилась к Луису Ненде, расположившемуся в отсеке вспомогательных двигателей. Он сидел и смотрел, как Атвар Ххсиал подсоединяет десяток трубок к светло-коричневому эллипсоиду трех футов длиной.
— Ничего удивительного, — ответил Ненда на вопрос Дари, — в рукаве гораздо больше разных разностей, чем в банке данных. Не говоря уж о том, что половина его данных неверна. Потому-то Ввккталли так завязывается в узел: он ведь знает только то, что выдает ему банк данных. А полифемов
— Почему вы сказали: «Я вас предупреждаю, что он полифем с Чизма»?
— Потому что он полифем с Чизма. Это означает, что он хитрый и раболепный, самонадеянный и ненадежный, и всегда предпочитает соврать. Правду он говорит, только не найдя другого выхода. Как говорится «есть лжецы, отъявленные лжецы и полифемы с Чизма». Это еще одна причина, почему полифемов нет в вашем банке данных… никто не смог вытянуть из них два раза одно и то же, чтобы узнать, что они собой представляют.
— Так почему же вы хотите иметь с ним дело, если он такое ужасное существо?
Ненда поглядел на нее тем взглядом, полным восхищения и сожаления одновременно, который так бесил Ханса Ребку, а затем погладил ее по плечу.
— Во-первых, дорогуша, потому что с патентованным лжецом вы всегда знаете, чего ждать. Во-вторых, потому что у нас нет выбора. Где вы найдете еще одного безумца, чтобы полететь к Свертке? И притом такого умельца, чтобы доставить нас туда в целости и сохранности. Полифема вы берете, совсем отчаявшись, но они, пожалуй, лучшие пилоты в галактике, а Дульсимер лучший из лучших. И ему всегда нужна работа, потому что его «всегда мучает жажда, которую требуется утолять». Наконец, нам нужен Дульсимер, потому что он тот, кто умеет выживать. Он клянется, что ему пятнадцать тысяч лет. По-моему, врет, так как это означало бы, что он жил еще во время Великого Восстания, когда зардалу правили Сообществом… Но записи на Затычке показывают, что он заглядывает в бар «Солнечный» вот уже более трех тысяч лет. Это выживший. Я люблю, когда мой спутник умеет выживать.
«Потому что ты и сам такой, — подумала Дари, — а еще ты тоже лжец… и работаешь только на себя. Почему же ты мне нравишься? Кстати, о вранье…»
— Луис, когда вы рассказывали нам о том, как вы с Атвар Ххсиал покинули Ясность, вы сказали нечто такое, чего я не поняла.
— Мы не просто ее покинули… это тупое создание Строителей — Посредник — вышвырнул нас вон.
— Это я знаю. Но вы еще сказали кое-что о нем. Вы предположили, что он лжет о самих Строителях.
— Я никогда не говорил, что он лжет. Я сказал, что, по-моему, он ошибается. Большая разница. Посредник верит в свои россказни. Он сидит на Ясности четыре или пять миллионов лет и убежден, что Строители спокойненько дрыхнут, пока Посредник и Тот-Кто-Ждет и неизвестно еще какие другие творения Строителей подберут подходящий вид разумных существ, чтобы им помочь. И тогда Строители вылезут из своей берлоги, и все наладится, а Посредник и ему подобные счастливо заживут дальше.
Но ведь это чушь. Посредник болтается по Ясности и делает то, что, как он думает, ему велено. Но я не верю, что ему это и вправду было велено Строителями. За пять миллионов лет можно многое перепутать. Атвар Ххсиал со мной согласна… Все эти создания очень добросовестны и поначалу производят большое впечатление. И они могущественны. Но не слишком сообразительны.
— Если это так, то где же Строители? И чего же они хотели от своих созданий на самом деле?
— Убейте, не знаю. Это по вашей части, а не по моей и сейчас меня не очень-то и волнует. У нас других забот хватает. — Ненда обернулся к Атвар Ххсиал, закончившей подсоединять провода питания. — Например, как приземлиться на Затычку. Мы будем там через два дня. «Эребус» спуститься не может, потому что у Жжмерлии и Каллик хватило дурости купить нам «Летучего Голландца». И у нас нет средств нанять катер, который доставил бы нас на поверхность. Так что постучите по дереву.
Атвар Ххсиал отвернула вентили, и трубки, ведущие к коричневому овоиду, стали наполняться мутной жидкостью. Дари последовала за Луисом Нендой и тоже склонилась над блестящей поверхностью яйца.
— Что это такое?
— Это основной вопрос дня. Грэйвз нашел его, когда шнырял по кораблю. Никто не мог понять, что к чему, однако вчера Ат исследовала его ультразвуком. Она считает, что это может быть зародышем корабля. «Эребус» — это орбитальная крепость, он никогда и нигде не должен был садиться. А вдруг настанет время спасаться бегством? И вот в главном инкубаторе лежит дюжина таких аккуратно уложенных яиц. Через несколько часов мы узнаем, что это такое. Простите, Ат говорит, что меня ждут дела.
Он поспешил прочь от Дари и, присев около вентилей, стал регулировать поступающий поток. Жидкости потекли быстрее, и блестящая поверхность эллипсоида начала раздуваться. Изнутри донесся тихий пульсирующий звук.
— Не приближайтесь, — крикнул Ненда.
Вряд ли стоило предупреждать. Как только яйцо задрожало, Дари направилась к выходу из зала. Ненда наговорил много, и ей было над чем подумать.
Атвар Ххсиал проводила Дари своим звуковым «взглядом».
«Она вовремя ушла, Луис Ненда, — в феромонном сообщении прозвучали укоризненные нотки, — как я уже отмечала, эта женская человеческая особь оказывает на тебя нежелательное отвлекающей действие».
«Расслабься, Ат. Она не интересуется мной, а я не интересуюсь ей. Все, что ее волнует, это Строители и их местонахождение».
«Я в этом не уверена, и, подозреваю, капитан Ребка тоже».
«Он может идти куда подальше». А заодно и ты, — раздраженно ответил Ненда… но последние слова он не стал передавать феромонами.
Планету Затычка никогда не населяли люди.
Экипаж «Эребуса» понял это задолго до того, как они туда прибыли. Ее звезда, Кэйвисон, представляла собой крошечный жгучий огонек бело-фиолетового цвета, окруженный обширной оболочкой раскаленного газа. Взрыв сверхновой и сброс внешних слоев, превративший за сорок тысяч лет до этого Кэйвисон в нейтронную звезду, должен был уничтожить Затычку… если бы она тогда находилась поблизости. Даже теперь испускаемое Кэйвисоном рентгеновское и жесткое ультрафиолетовое излучение создавало ионизированный слой в верхних слоях ее атмосферы. Несмотря на это, до поверхности доходило достаточно ультрафиолета, чтобы в течение нескольких минут поджарить любого незащищенного человека.
— Наверное, это была блуждающая планета, — заметил Джулиан Грэйвз. «Эребус» уже два часа крутился по низкой орбите, и телескопы корабля давали детальное изображение ее поверхности. Теперь пришло время действовать.
— Она пролетала поблизости, — продолжал Грэйвз, — и если бы звезда не взорвалась. Затычку пронесло бы мимо. Но выбросы Кэйвисона задели ее и придали импульс, достаточный, чтобы переместить на орбиту захвата.
— Если вы верите в это, — тихо пробормотал Ханс Ребка, — то поверите чему угодно.
— Вы отвергаете это объяснение? — удивился викер, стоявший между Ребкой и Дари Лэнг. Они ждали, когда Атвар Ххсиал сообщит, что стенки эмбриоскафа достаточно затвердели и он готов к полету.
Ребка махнул рукой в сторону изображения Кэйвисона.
— Посмотрите сами. Ввкк Взгляните на спектр этой звезды и скажите, может ли какая-либо форма жизни, возникшая на холодной, блуждающей в космосе скале, вдалеке от любой звезды, быстро приспособиться к потоку радиации Кэйвисона?
— Тогда как же вы объясните существование Затычки?