Выход
Шрифт:
— Мы ещё и до воскресенья. — тут же, затаскивая в дом пакеты с продуктами, похвастал Роман.
— Это хорошо, заодно список гостей составим. Вы в баню пока идите. Я натопил, хороша банька! С берёзовыми веничками. Ну а потом ужинать. Мы с матерью стол пока накроем. — хлопнув в ладоши, задорно предложил Ромин отец.
— А где Ксюша? Я ей резинки привезла, она просила. — я уже этот пакетик подарочный с резинками выудила из своей сумки, и удивлялась, что колокольчик Ксюша нас не встретил как в прошлый раз.
— Да спит ребёнок уже давно без задних
— Тебе лишь бы напиться старый! — возмутилась Марина Николаевна, в шутку махнув на мужа полотенцем.
— Какой я старый?! Мать! Тебя что овод укусил?! Я как Карлсон! В самом расцвете сил! — Венедикт выпрямил спину, провёл руками по статному торсу вызывая у всех смех.
— Ладно, хорош смеяться. Идите в баню. — отсмеявшись, Марина Николаевна вручила нам полотенца, и мы отправились с Ромой туда, куда нас послали.
Баня находилась в самом конце большого участка, до неё мы с Ромой добежали по каменной тропинке. Бежали, потому что дождь так и не кончался, даже усилился с того момента, как мы зашли в дом и уже больше походил на ливень, чем на дождь.
Мы зашли на крыльцо бревенчатой небольшой, но очень красивой бани, я держала полотенца и пакет с чистыми вещами, и ждала, когда Рома откроет дверь.
— Кира. — он подошёл ко мне вплотную, прижимая меня к стене, и дёрнул за ручку.
С предбанника обдало жаром.
— Рома. — произнесла его имя, стараясь на него не смотреть.
Не зашла в баню, а медленно попятилась, он не трогал, но напирал, разгоняя по мне желание. Оступилась, звякнули банки, ударившись друг о друга, одна упала и покатилась.
— Осторожней. — прошептал Рома, пальцами едва коснулся моей влажной от дождя руки.
Представить себе даже не могла, что месть Роману, станет для меня тем ещё испытанием на прочность и я в своей прочности вот-вот разочаруюсь, зато лишний раз смогу убедиться в своей порочности. Мы ещё только в предбаннике, даже ещё не раздевались, а я уже ужасно его хочу. Мне для этого и конфет никаких не нужно, он мой стопроцентный феромон. Хотя вроде и доказано, что феромоны для человека не играют главной роли. Но я рядом с Ромой и не человек вовсе, а тупой, и очень похотливый кролик. И кролик с маленькой буквы, потому что тут не в переносном смысле, а в самом прямом.
Всё моё противостояние закончилось, стоило лишь взглянуть на него. Хищник. Опасный, голодный, и это его "осторожней" было не о банках. Поцеловала Рому первая, врезавшись в его грудь, как только он прикрыл за нами дверь. Несколько дней без поцелуев, только усилили эту жажду ощутить языком его губы. Болезненно укусила, ответил тем же. Между нами завязалась какая-то борьба. Кто кого.
За поясницу прижимал меня к себе, лопатками к горячей стене предбанника, дёрнул летнее платье с направляющей силой вниз, отрывая бретели, оставляя меня в одном нижнем
Отстранился с трудом, шумно дыша.
— Я помилован? — хрипло и удивлённо спросил Рома.
Это удивление было сейчас таким неуместным, шуткой.
— Да. — и сказала чётко с вызовом глядя в его глаза, ставшие аквамариновыми, закивав для убедительности.
— Ну тогда держись Кира-а-а… — и хищник набросился на меня.
И ни секунды нежности и заботы. Рома выпустил своего внутреннего зверя наружу, беря своё жёстко, неумолимо, яростно. Я горела в его руках и этот огонь уже ничем не вытравить. Он уже непросто во мне, я сама стала этим пламенем, чтоб гореть вечно, в этих сильных сжимающих тело руках, в этих внезапно аквамариновых любящих глазах, гореть в нём, им, с ним.
16
Выходные пролетели мгновенно. Чем мы только не занимались, несмотря на дождь провели эти дни с пользой. Но самым забавным было составление списка гостей. Марина Николаевна хотела позвать всех, кого знала, Венедикт каждому присваивал диагноз от алкаша до шизофренички и отнекивался, а Рома всё равно всех записывал с невозмутимым лицом, каллиграфическим почерком, и Ксюша успевала нашёптывать ему на ухо имена своих подруг. Я же просто сидела в сторонке, смеялась до слёз и бесконечно что-то жевала.
— У тебя задержка? — спросил Рома, когда мы уже возвращались в город, по обыкновению, прервав мою попытку заснуть.
— Что? — встрепенулась, переспросила его потирая слипающиеся глаза.
— Уже месяц прошёл. Ты не беременна? — уже на прямую спросил Рома, пока я нещадно тупила.
— Я…я не знаю. — попыталась подсчитать в уме и насчитала сорок дней, при моём цикле в двадцать восемь дней получалось уже двенадцать дней задержки.
— Тебе нужно посетить врача. — серьёзно сказал Роман, потянувшись за жвачкой.
Теперь он не курил, но нервничая, жевал жвачку.
— Рома, а эти конфеты? Я их съела, это невредно? — я не была уверена, что точно беременна, но это было возможно, душа сразу заполнилась тревогами за будущего ребёнка.
— Нет. Невредные. Это не химия, натуральный продукт. — уверил меня Рома, протянув руку к моему животу.
Погладил с улыбкой, словно в нём уже наверняка рос ребёночек.
— Давай в аптеку заедем. — попросила Рому, прислушиваясь к самой себе.
Вроде бы всё как обычно, если не считать почти двух недель задержки.
Пришлось поехать в город. Рома заехал в круглосуточную аптеку, потому что время было уже за полночь. Он хотел идти сам, но я решительно пошла с ним. Дождь так и накрапывал, а воздух казался таким приятным.
— Нам тесты на беременность десять штук, пожалуйста. — попросил Рома, подойдя к прилавку, за которым стояла милая, но уставшая женщина фармацевт.
— Зачем так много? — спросила у Ромы на ушко, вися на его руке как школьница, от чего-то смущаясь.
— Хочу десять детей. — с лукавой улыбкой шепнул он, уже мне на ухо.