Выход
Шрифт:
— Почему ты сразу мне не рассказал?! — возмутилась, ведь я бы давно приняла Соню, не мечтала бы её уволить, не было бы сейчас так стыдно и горько.
— Ты не спрашивала. Пошли спать Кира-а-а. — он поставил пустой стакан на камин и двинулся ко мне.
В эту ночь он был каким-то особенно внимательным, хотя, казалось, что внимательней быть ему уже некуда. А утром…
11
— Кира-а-а… — Рома едва задел губами моё ухо, а у меня уже волной приятной понесло в мир похоти и разврата, который, между прочим, сам Рома называет занятием
В любви не признаётся, я тебя люблю ни разу мне ещё не сказал, но каждую ночь, мы занимаемся любовью. Это он так называет, я называю это развратом, правда, про себя. Думается, скажи я об этом вслух, Рома страшно обидится, или того хуже во мне разочаруется.
Ромино дыхание ласкает шею, я поплыла по давно проторённой дорожке. Упёрлась бёдрами в Ромин пах, готовая к очередной порции любви, как тут Рома, строгим голосом спустил меня с моих эротичных небес на серьёзную землю.
— Я, конечно, очень рад, что ты у меня не бревно, но я тут тебе, вообще-то, предложение руки и сердца сделать пытаюсь. — строго, серьёзно, заявил Роман, упираясь при этом своим твёрдым членом в мой копчик.
— Ну…ты…ты ввёл меня в заблуждение… — пытаюсь повернуться к нему и мычу невнятное оправдание, но он не даёт мне этого сделать, придерживая рукой, обхватив меня крепко, прижимает к себе, а сам дышит около уха.
Горячо шепчет…
— А ты сбила мне весь настрой своей попкой. — потянул одеяло наверх, обволакивая своими прикосновениями, словно горячий воздух, бросая в жар.
Я совсем перестала соображать, мне хотелось про предложение поподробней и продолжения Роминых ласк.
Я, с собой — развратницей боролась недолго, собралась с силами, развернувшись к Роману лицом, избавилась окончательно от одеяла и села на него сверху. Но это он позволил, не захоти Рома такого положения, мне бы никаких сил не хватило противостоят ему. Его восхищённый взгляд на моё обнажённое тело, по горячему впился пальцами в бёдра и его хриплое на выдохе;
— Совместим? — вопрос, не требующий для него ответа, потому что он уже во мне на букве Е.
Но я всё равно отвечаю, срываясь в плавное движение…
— Да. — ответ, не на его вопрос, это ему моё согласие на всё и сразу.
Это наша с ним лемниската, бесконечная, без права и возможности на выход за её пределы. Это не разорвать ничем. Судьба так распорядилась, что именно нас двоих поглотило это яркое, многогранное, чувство к друг другу.
Мы смотрели глаза в глаза из-под ресниц, неслись к той точке, где совместим и оба не сдерживались, не оттягивали сладостный момент, когда жар разнесётся по телам и заглянет в самую глубину уже единых душ.
Срыв уже был близко, и невозможно было сдержаться, именно в этот момент за секунду до…
— Выйдешь за меня Кира-а-а? — основополагающий вопрос звучит негромко, но это вопрос, ставший основой безграничного доверия.
— Да. — мой ответ почти без раздумий, как закись азота нам обоим в кровь, и мы тут же сгораем одновременно.
Рома скинул одеяло и подушки на пол, это всё ему мешало. Белая простынь стала холстом, на котором он уложил меня как картину, разметав мои волосы. Не переставая покрывать моё тело всепоглощающими поцелуями, ставит мне на солнечное сплетение красную бархатную коробочку.
Я
Неверными руками, в венах которых ещё только затихал жар, открыла коробочку. На белом бархате лежало колечко с янтарём, причудливым узором внутри этого камня я буду любоваться вечность. Рома навис надо мной, а потом забрал у меня колечко спустя несколько минут, и сам одел на мой безымянный, прижимая меня к себе после.
— Нравится? Я целый час выбирал, на выбор машины столько времени ни разу не тратил. — тихо шепнул мне на ухо, ведя плотно прижатой ладонью по груди, спускаясь по рёбрам к животу, рождая во мне этим очередное сладкое томление.
— Очень красивое. Почему янтарь? Просто? Или это значит что-то? — у Ромы же всё непросто, а он на мои вопросы улыбнулся довольно.
— Кара-а-а. — потёрся носом за ухом и заговорил туда, горячо, — Это твой камень, покровитель по имени. Приносит тебе удачу, привлекает любовь и счастье, а ещё вдохновение. Для твоего ателье тебе очень понадобится вдохновение, это же творческая работа. — я от этого плавилась уже не раз, и сейчас, как восковая свеча начала таять, от его дыхания в мою шею и руке, которая так и скользила тяжёлой змеёй по моему телу, рождая в голове безумную идею.
— А ты можешь принести сюда питона? — решилась-таки высказать то безобразие, что у меня сидело в голове, пусть Рома разочаруется во мне сразу, пока ещё непоздно забрать назад колечко.
— Зачем? — невинно спросил Рома, наивно я бы даже сказала.
Он всё мою шею ласкал, а я тут я с питоном.
— Я хочу, чтоб он по мне поползал. — сказала это и тут же нарвалась на Ромины, смеющиеся глаза.
— Да ты извращенка! Зоофилка, а с виду приличная женщина. Ай-яй-яй. Кира, Кира. — Рома всё перевёл в шутку, наверное, если бы он не смеялся, я бы подумала, что он огорчился.
— Я же с ним не сексом заниматься собираюсь, зоофилы это те, которые с животными сексом занимаются. — на мой взгляд, я убедительно оправдалась, но у Ромы взгляд был другой.
— Ты даже представить себе не можешь, сколько в этом секса… — Рома говорил плавно, медленно, как ползущий питон, не прерывая нашего зрительного контакта, лизнул мой сосок, отчего кольнуло в районе пупка, я дёрнулась, он усмехнулся и продолжил. — Идея интересная, но только не с Мулей, я и так мимо Велара пройти спокойно не могу. А он ещё у самого входа в гараж стоит, как захожу туда, так вспоминаю как ты на мне, я в тебе…Мм. Пойдём душ? — спросил Рома тут же нависая надо мной.
Ответить не успела, его язык был уже у меня во рту и лишь после долгого поцелуя он отстранился от меня и снова заглянул в глаза.
— А…да идём. — язык мой после Роминого поцелуя едва слушался, отчего тот рассмеялся.
— Ты сможешь меня подбросить к сестре домой? — спросила Рому за нашим первым завтраком в будний день.
Обычно в это время его уже дома не было, отчего я терялась во времени дня недели. Всё время, казалось, что сегодня выходной, а не четверг.
— Да, я тебя подброшу. А вообще, тебе нужны права и машина. Ты умеешь водить машину? — Рома даже телефон свой отложил, в котором обычно, что-то да читает.