Выкорчеванная
Шрифт:
— Держите большой палец над кольцом, — сказал Сокол, наклоняясь к принцу. Он уколол его палец драгоценной булавкой и чуть надавил. На кольцо упала крупная капля крови, окрасив золото в красный цвет. Сокол пробормотал заклинание поиска.
Голубые камни превратились в темно-пурпурные. Над рукой Марека появилось фиолетовое свечение, оставшееся видимым даже, когда он снова натянул на нее латную перчатку. Он поднял сжатый кулак перед собой и повел им из стороны в сторону. Когда он повернул его в сторону Чащи, свечение стало светлее. Принц повел нас вперед, и наши лошади одна за другой пересекли выжженную границу и вошли в Чащу.
Весенняя Чаща
Но сегодня с нами было три десятка солдат, все вооруженные и в доспехах. При них были длинные мечи, факелы и, как приказывал Дракон, мешки с солью. Те, что двигались в голове отряда, рубили ветки, торя тропу, по которой двигались остальные. Остальные поджигали колючки по обе стороны и солили землю на тропе, чтобы мы могли вернуться той же дорогой, что приехали.
Но шуток больше не было. Мы ехали почти в полной тишине, не считая приглушенного позвякивания сбруи, тихого перестука копыт по тропе и редких слов шепотом, которыми перекидывались то один, то другой. Даже лошади не ржали. Они следили за деревьями своими большими глазами с белым ободком. Все мы чувствовали себя выслеживаемой добычей.
Кася ехала рядом со мной, низко наклонив голову к конской шее. Я ухитрилась дотянуться до ее руки и пожать руку.
— Что такое? — спросила я ее.
Она посмотрела в сторону от дороги и указала на дерево вдалеке — древний дуб, расколотый давним ударом молнии. С его мертвых ветвей свисал мох, и дерево было похоже на старуху, присевшую в поклоне, раскинув юбки.
— Я помню это дерево, — ответила она. Она уронила руку и уставилась на тропу между ушей лошади. — И тот красный камень, что мы проехали, а так же серую колючку… все это. Как будто я осталась здесь. — Она тоже шептала. — Словно вообще не покидала это место. Нешка, я даже не знаю, реально ли это. Что если это всего лишь очередной сон?
Я беспомощно сжала ее ладонь, не зная, как ее утешить.
— Здесь что-то есть рядом, — продолжила она. — И что-то поджидает впереди.
Капитан услышал ее и обернулся.
— Это нечто — опасное?
— Что-то мертвое, — ответила Кася, и опустила, вцепившись в повод, взгляд к седлу.
Вокруг нас стало светлее, и тропа под ногами лошадей стала шире. Копыта зазвучали звонче. Я посмотрела вниз и увидела почти заросшую мхом мостовую. Когда я подняла голову, то вздрогнула: издали между деревьев на меня смотрело призрачное серое лицо с огромным пустым глазом над громадным квадратным ртом: заброшенный амбар.
— Съезжайте с тропы, — резко приказал Дракон. — Объезжайте вокруг с севера или с юга, не важно. Но не выезжайте на площадь, и не останавливайтесь.
— Что это за место? — спросил Марек.
— Поросня, — ответил Дракон, — или то, что от нее осталось.
Мы повернули лошадей и направились севернее, выбирая дорогу среди колючего кустарника и руинами небольших домов: осевших срубов, провалившихся соломенных крыш. Я пыталась не смотреть на землю. Мох и трава затянули ее толстым ковром,
— А мы не можем задержаться и сжечь его? — как можно тише шепотом я спросила Дракона.
— Разумеется, — ответил он. — Если бы мы сейчас воспользовались пеклом и тут же отступили. И это был бы разумный ход.
Он и не подумал говорить тихо. Но принц не обернулся, хотя на нас обернулось несколько солдат. Лошади заволновались, принялись вытягивать шеи, и мы постарались проехать это мертвое место побыстрее, оставляя его позади.
Чуть погодя мы ненадолго остановились дать животным отдых. Они успели устать от страха и от дороги поровну. Тропа чуть раздавалась, огибая заболоченный участок — сюда стекал ручей, подпитываемый тающим снегом, который начинал пересыхать. Оставалась лишь тоненькая струйка, втекающая в широкий прозрачный прудик с каменистым дном.
— Можно здесь дать коням напиться? — спросил принц Марек у Дракона, который только пожал плечами в ответ.
— Если хочешь, можешь даже сам напиться, — ответил он. — Ничем не хуже, чем оставаться здесь, под этими деревьями. Все равно потом придется их прирезать.
Уже спешившийся Янос поглаживал нос коня, успокаивая животное. Услышав Дракона, он резко вскинул голову и повернулся:
— Это же обученные боевые кони! Каждый из них ценится на вес серебра!
— Золото, потраченное на очистительный эликсир, так же окажется равно их весу, — парировал Дракон. — Если вам их настолько жаль, то не следовало брать их в Чащу. Но не слишком переживайте. Шансы вернуться такие, что вопрос может отпасть сам собой.
Принц Марек одарил его мрачным взглядом, но не стал спорить. Вместо этого он отвел Яноса в сторону и сказал ему что-то утешительное.
Кася стояла на краю поляны, где обнаружилось множество оленьих следов. Она смотрела в другую сторону от прудика. Я старалась понять, видела ли она уже этот пруд во время своего долгого скитания в заключении. Она уставилась в темную чащу. Проходивший мимо нее Дракон остановился и заговорил. Я заметила, как ее голова повернулась к нему.
— Интересно, известно ли тебе, как он должен с тобой поступить, — произнес Сокол, оказавшийся неожиданно за моей спиной. Я вздрогнула и обернулась. Моя лошадь жадно пила. Я сжала повод и, не ответив, прижалась к ее теплому боку.
Сокол лишь приподнял одну черную узкую и ухоженную бровь.
— У нашего королевства не так уж много волшебников. По закону твой дар ставит тебя над вассальной присягой. Теперь ты имеешь право быть представленной ко двору, и рассчитывать на покровительство самого короля. И прежде всего, он не должен был удерживать тебя в этой долине и обращаться с тобой как со служанкой. — Он взмахнул рукой, показывая на мой наряд. Я сама оделась так, словно направляюсь на свою лесную охоту — на мне были высокие сапожки для ходьбы по грязи, холщовые шаровары, и коричневый кафтанчик сверху. Волшебник же по-прежнему был в своем белоснежном плаще, хотя зло Чащи оказалось сильнее его заклинания, какие бы чары он не использовал, чтобы поддерживать его чистоту в обычном лесу, сейчас его полы уже обтрепались.