Выкрутасы
Шрифт:
– Я должна быть взволнована или напугана? Или и то и другое? И там будет Дэйна Уайт (прим.: Действующий президент Ultimate Fighting Championship - крупнейшей в мире организации ММА)?
Мэддокс хватает меня за руку и притягивает к своей груди. Он садится, и я оказываюсь у него на коленях.
– Меня немного заводит то, что ты знаешь Дэйна Уайта, но тебе не нужно бояться. Я хорош в хуке с правой еще с детства. Это то, что я делаю. Если получу достаточно внимания, можно надеяться, что меня выберут
Мои ноги висят сбоку от его, рукой он обвивает мою спину, когда притягивает меня ближе. Дерьмо. Мэддокс прижимается губами к коже под моим ухом.
– С чего бы тебе быть напуганной?
– его голос низкий и опасный, его теплое дыхание танцует над моей плотью.
Закрываю глаза.
– Почему ты делаешь это?
– шепчу я.
Я в двух секундах от того, чтобы потерять разум, и не уверена, хочу ли получить его обратно. Рукой Мэддокс проводит вверх по моему бедру, и губами, изогнутыми в ухмылку, прижимается к моей шее. Он разжигает пламя в тех местах, которые я думала уже погасила.
– Поехали со мной.
Я поворачиваюсь к нему лицом, кончиком носа Мэддокс слегка касается моего. Он так близко, что зрение расплывается.
– Почему?
Поднимает руку к задней стороне моей шеи и притягивает мое лицо к своему.
– Потому что я хочу тебя. Хочу всю тебя. Хочу трахать тебя до тех пор, пока ты не сможешь ходить или говорить, или, черт побери, ясно видеть. Хочу погубить тебя, сломать, и заставить тебя истекать кровью, чтобы я смог потом исправить это снова. Хочу трахнуть тебя так сильно, чтобы оставить отпечаток своего члена внутри тебя, чтобы каждый после меня знал, что ты моя.
Сжимаю бедра и между ними собирается влага.
– Я не могу быть чей-то собственностью, Мэддокс, - говорю, проглатывая все и каждое чувство, что проносится сквозь меня.
Я хочу его. Черт побери. Хочу его. Я хочу, чтобы он сделал со мной все те вещи и еще больше.
Скользит своими губами по моим, а затем целует меня. Я слегка открываю рот, когда он нежно проскальзывает языком внутрь. Мэддокс отстраняется, его дыхание затрудненное.
– Ты права, Аметист, ты не можешь быть чей-то собственностью. Потому что маленький мальчик уже заявил на тебя свои права, когда тебе было семь.
Я облизываю свою нижнюю губу.
– Ты не в моем вкусе.
– То же самое, детка, - говорит он.
Затем опрокидывает меня на спину, своими ногами раздвигает мои и прижимаясь своей промежностью к моей. О Боже. Мэддокс толкается своими бедрами в меня, его губы изогнуты в ухмылку. Я чувствую толщину его члена, когда он трется о меня, и мне нужно бороться со всем, что внутри, чтобы не тереться о него, пока не кончу.
– Что насчет того…
– Ты собираешься сделать мне предложение?
– я выгибаю бровь.
Он
– Да. А что? Будешь драться со мной?
– Я буду драться с тобой, - говорю я, взглядом бросая вызов.
Его взгляд усиливается, ухмылка становится шире.
– О, ты это сделаешь?
– он издевается, притворяясь шокированным.
– Я просто в ужасе.
– И должен быть, - я киваю.
– Я уже описался от страха, - добавляет он, и делает круговое движение бедрами.
Сужаю глаза и прикусываю нижнюю губу, чтобы подавить стон.
– Что это за предложение и можем ли мы обсудить его не тогда, когда ты сверху на мне? Это отвлекает.
Мэддокс прикусывает свою нижнюю губу. Прямо-таки закусывает губу. Белыми, идеальными зубами впивается в мягкую, пухлую плоть. Я хватаю его за шею и притягиваю его лицо к своему, жестко целуя. Он на секунду замирает, а затем расслабляется, прежде чем опускается всем телом на меня, предплечьями заключаю мою голову в ловушку. Посасывая его нижнюю губу, я провожу по ней языком, а затем возвращаюсь к посасыванию.
Он хихикает.
– Ты закончила?
– спрашивает Мэддокс, слегка откидываясь назад.
Киваю.
– Ага, - нет ничего постыдного в моей игре - все ясно.
Я снова чувствую, как его возбуждение прижимается ко мне. Закрываю глаза.
– Если ты хочешь, чтобы это сработало, тебе придется встать.
– Согласен, - он вскакивает с меня и поправляет себя. Я сажусь на кровати, позволяя волосам рассыпаться вокруг лица.
– Ни один из нас не заводит отношения, поэтому, что насчет того, чтобы делать это… и другое дерьмо, не вешая никаких ярлыков?
Я наклоняю голову.
– Ты хочешь зеленый свет на то, чтобы делать что захочешь с другими девушками?
– Аметист, - сухо говорит он, приподняв брови.
– Я, бл*ть, не хочу никого другого и не вижу себя в ближайшем будущем с кем-то другим, но, как и ты, ненавижу ярлыки. Не из-за обязательств, потому что я уже уверен, что никуда не сверну, и мы оба знаем, как сильно презираю измены… а потому, что чертово общество говорит нам, что мы нуждаемся в ярлыках, чтобы это сработало.
Это имеет смысл, и впервые с того дня как мы воссоединились с ним, я могу видеть, почему вслепую выбрала его.
– К черту общество, - ухмыляюсь я.
Он тянет меня за руки, и прижимает к своей груди. Я закрываю глаза, вдыхая его запах, позволяя ему окутать меня словно безопасное одеяло.
– Ты бесишь.
Мэддокс смеется, целуя меня в голову.
– Ты приедешь в следующие выходные?
Я киваю, выходя из его хватки, чтобы продолжить паковать остальные свои вещи.
– Да! Сейчас мне нужно навести здесь порядок.
Он изгибает губы в улыбке.
– М-м-м, не сейчас…
Поднимает меня, схватив сзади за ноги и бросает назад на кровать. Я кричу и смеюсь, когда он плюхается на кровать вместе со мной.