Вымышленные и подлинные истории Алекса
Шрифт:
– Давай, сынок, жми на всю!
– хлопнул по спине Старостин молодого шофёра.
Парень резко развернул иномарку и, выжав педаль газа на высокой скорости, погнал служебную машину в областное управление.
Полковнику не давали покоя плохие мысли и дурное предчувствие. Он сидел, вжавшись в сиденье, и напряжённо думал. На сей раз генерал оказался в очень недобром расположении духа. Неужели этой старой лисе всё известно? И что Старостину от этой лисы ждать?..
Впереди показался пост ДПС. Дежурный капитан жезлом приказал водителю остановиться. Тот резко затормозил.
– Машину испортишь,
– покачал головой Пётр Ефимович.
– Инспектор дорожно-постовой службы капитан Дроздов!
– отдал честь офицер, - Предъявите документы.
– Сиди, я сам, - сказал полковник водиле и предъявил капитану своё удостоверение.
– Проезжайте, товарищ полковник!
– снова взял под козырёк капитан.
– Только уж так шибко не гоните.
– Постараемся, - процедил Старостин с какой-то злой усмешкой. Не любил он помех на дороге. Особенно когда ему тяжело.
– Ну что, Ефимыч, опух весь, бледный, - водку всё лопаешь на рабочем месте?
– насмешливо заговорил человек в генеральских погонах. Он был старше Старостина, но бодр и подтянут. Седоволосый и голубоглазый невысокий мужчина уже давно не жаловал пожилого полковника полиции районного городка. Он уже знал, кого поставит на замену, а Старостина в лучшем случае, если не возьмутся за него спецы из внутренней службы, отправит на пенсию. Генерал же, вопреки своему возрасту, собирался остаться на своём месте до скончания своих дней, а потому и боялся за своё место, если внутренний отдел полиции начнёт под всех городских ментов копать.
Полковник посмотрел на генерала и промолчал, опустив глаза вниз. Анатолий Васильевич Скворцов (так звали человека в генеральских погонах) смотрел на подчинённого пристально, безо всякого уважения, хотя вместе отдали своей службе много лет, но, видимо, генерал лишь терпел младшего по званию, а сегодня этому терпению, видно, пришёл конец.
– Ну ты посмотри на себя!
– разошёлся Скворцов.
– Подумать только, полковник полиции! Алкаш! Даже рожа вся рыхлая!
– Он уже не знал, к чему и придраться: подчинённые Старостина полицейские в райцентре и во всём районе работали на совесть и вполне исправно несли свою службу, но докопаться до чего-то было надо, и старикан в лампасах продолжал "зажирать" Петра Ефимовича.
– Взятки, говорят, берёшь?
– будто схватив за горло, продолжал Анатолий Васильевич.
Старостин ещё больше побледнел и испуганно вздрогнул. И до этого чёртова генерала дошло! Ах, Москва-столица...
– Короче, так, - заговорил спокойнее Скворцов, - идёшь, сдаёшь удостоверение, оружие, оформляешь документы, пенсию и свободен! Ты понял, полковник?
– генерал округлил глаза, сделав страшное своё лицо.
– Иначе сядешь на старости лет! Пошёл вон!
"Ух и сволочь ты, Скворцов!
– думал про себя Старостин, - ишь, нашёл чего припомнить! И откуда узнал? Просто ловил на слове, а я испугом себя выдал?.. Старая лиса! Как будто я не знаю, какие взятки ты берёшь и какие особняки себе в области строишь! Своих сыновей в Чечню воевать отправил на смерть, даже не пожалел, гад, жену в могилу свёл, сам каждую неделю со шлюхами в саунах отрываешься, и горя тебе нет! Один сын калекой пришёл, другой погиб, а ты, генерал, всё под себя хапаешь, а меня за две взятки готов сгноить!
Пётр Ефимович вернулся домой поздно вечером. Жена Лариса не спала, плохо себя чувствовала. Старостин прошёл в комнату, поцеловал супругу. Потом вышел на кухню и позвонил дочери по мобильному.
– Алё!
– ответил пьяный и вульгарный голос юной девицы.
– Папуля! Ну здравствуй, родимый! Ты мне денег когда пришлёшь?
– Ольга! Вылетай первым же рейсом! Матери опять плохо!
– приказал ей отец.
– А зачем?..
– пьяная и обкуренная дура даже не осознавала, что и говорит.
– Мне и тут неплохо...
В трубке полковника послышался ржач и нетрезвая иностранная речь Ольгиных дружков.
– Деньги высылай, старый козёл!
– выкрикнула дочь обезумевшему от праведного гнева отцу.
– Я на что жить здесь буду?
– Я сказал, домой!
– взорвался Старостин и осёкся...
– Петенька, - в кухню вошла Лариса, держась за сердце, она жалобно, как ребёнок, смотрела в лицо мужу.
– Петенька! Больно. Больно, Петенька...
– женщина заплакала.
– Что с Ольгой?
– спросила она и вдруг повалилась на пол. Пётр Ефимович только успел подхватить её на руки.
– Лариса! Ларочка, миленькая...
– обливаясь слезами, полковник набрал номер скорой. Через несколько минут к дому подъехала машина с надписью "Реанимация".
Несчастную женщину увезли. Старостин остался один. Он вынул из холодильника очередную бутылку водки и, распечатав, стал жадно глотать горькую жидкость прямо из горлышка, не закусывая. Истерзанный и морально уставший, он рухнул на диван, уронив недопитую водку.
На следующее утро, собирая бумаги в последний день работы, Пётр Ефимович решил проститься с подчинёнными по-человечески у себя в кабинете, но зазвонил городской телефон. Полковник снял трубку.
– Лариса... Что с ней?
– весь побелевший полковник застыл на месте.
– Она умерла, - ответил ему незнакомый голос, - примите наши соболезнования.
Старостин приподнялся на кресле, пытаясь что-то крикнуть, но, облокотившись, вдруг рухнул всем весом на стол. Когда секретарь и другие подчинённые вошли в кабинет, полковник был уже мёртв.
Старший следователь Смирнов держал в руках дело убитого дворника Семёна, которое нужно было сдавать в архив. Потрясённый внезапной смертью начальника полиции, Фёдор Николаевич нервно вертел папку в руках.
Вчера ему пришлось расстаться с женой. Молодая дура, оставив мобильный телефон в прихожей, принимала в ванной комнате душ. Появившийся внезапно в квартире майор услышал приятную мелодию звонка раскладного телефона Ирины. Фёдор взял трубку и услышал добродушный голос молодого армянина:
– Ирэночка! Как тебе было со мной мылая? Ышо хочешь, дорогая? Приезжай сегодня! Коньяк, шашлык, а подарок какой тябе ждёт! Дорогущий подарок!
– Всё сказал?
– резко оборвал его полицейский.
– Я из тебя, чурка, сейчас шашлык сделаю! Хочешь?