Выпитое солнце
Шрифт:
Октябрина обняла его крепче. Удивительно, что человек, не влезавший в ее голову, умел так честно сказать то, в чем она даже признаться не могла.
– Что-то я всегда слишком не по теме говорю, – усмехнулся Арсений.
– Мне нравится, когда ты говоришь не по теме.
– Правда? – Он, кажется, улыбался. Иначе быть не могло. – Хорошо, когда есть кто-то, кто может слушать.
Октябрина могла бы стоять в его объятиях вечность. Ничего больше не нужно, только чувствовать, как рядом кто-то в унисон с тобой дышит. Она вспоминала клочки бумаги, которые когда-то нашла у Арсения на кухне. Записки, которые строчили его знакомые и приятели. Среди них было неоконченное стихотворение или проза, неумелая. Но Октябрина жалела, что не запомнила их.
Октябрина просунула руку между ними, положила ладонь как раз над сердцем Арсения. Оно билось спокойно. Оно всегда билось так – словно за все человечество.
– Мне кажется, что мы сейчас в какой-то сказке или романе, – сказала Октябрина, а Арсений посмеялся.
– Романе неопределенного жанра.
Они вернулись в палатку уже к обеду. Полина откуда-то принесла плов, который Боря смог описать только как «вкуснецкий». Арсений сбегал в какую-то палатку и притащил две бутылки кваса.
В разговоре Полина обронила, что ее подружке нужна помощь. У нее, как оказалось, ларек с какими-то товарами ручного производства, а выложить все в одиночку ей не под силу. Октябрина не поняла, как вызвалась, но уже через несколько минут после согласия поняла, что иначе и не могла поступить. Здесь помогать друг другу вроде как принято. Отказывать было бы некрасиво.
После обеда они направились к ларьку. Хозяйка, невысокая девушка с короткими светлыми волосами и розовыми губами, в цветастой кофточке и очень ярких штанах, стояла вокруг коробок и выглядела растерянной. Но стоило Полине ее окликнуть и о чем-то быстро договориться, как девушка успокоилась и уже убежала, стоило Октябрине с ней поздороваться.
Октябрине досталась работа проще – выкладывать маленькие корзиночки с чаем, мылом и конфетами на прилавок из коробок. Полина же за соседним прилавком завязывала шарфики на головы манекенов.
Говорить с Полиной можно было долго, но после Октябрина поймала себя на мысли, что и вспомнить не смогла, о чем они болтали. Казалось, обо всем, но выудить важную мысль из воспоминаний о разговоре Октябрина не смогла. Когда наступила тишина, Октябрина поняла, что провести в ней часы не сможет. Она привыкла разговаривать, уже приучилась делиться мыслями и переживаниями. Удивительно. Еще два месяца назад она бы не поверила в такое, а сейчас это казалось обыденностью.
– Я очень хочу все закончить со своим парнем, – выдохнула вдруг Октябрина и грохнула корзинкой о стол. – Эта канитель тянется два года, год из которых я просто себя ненавижу.
– Тебе так с ним плохо? – спросила Полина и отложила тряпочку в сторону. – Ты хочешь об этом поговорить?
Октябрина вздрогнула. Мыло из рук чуть не выпало. Она даже не заметила, как ее фраза сорвалась с губ. Губы до сих пор, казалось, горели.
– Я просто хочу, чтобы между нами все было кончено, – пробубнила Октябрина и убрала мыло в корзинку. С ним нет и не будет ничего хорошего. – Ладно, это вроде не так важно.
– Важно, раз ты сказала.
Перекладывание корзинок действительно успокаивало. Большие корзинки стояли на дальней полке, средние Октябрина выставляла так, чтобы маленьким хватило места. Полина вытащила очередной шарфик, сунула под мышку голову манекена и трясла шарфом.
– Знаешь, а я читала в одной книжке, когда сидела в кафе в Лондоне, что нужно написать письмо. Высказать все претензии, сказать, что у тебя на душе и покончить с этим.
– Письмо? Ты думаешь, он будет его читать? – хмыкнула Октябрина и вытащила новую маленькую корзинку из коробки.
– Если ты ему настолько безразлична, что он даже не прочитает письмо, то тебе не о чем переживать. Можно считать это официальным расставанием. Ну а если прочитает, то вообще никаких проблем.
Октябрина уложила мыльце в корзинку так, чтобы оно не выпадало. Даже представлять лицо Романа, открывающего письмо, было тяжело. Октябрина видела его разъяренным, видела оскорбленным, видела злым, агрессивным, но печальным – никогда. Может, он бы и не расстроился, может, просто разорвал бы письмо, выбросил бы его в мусорное ведро и удалил бы номер телефона. А если бы прочитал и расстроился? Позвонил бы, написал сообщение? Может, пригласил бы в отель, где они впервые устроили свидание с ночевкой, решил бы обсудить их будущее, которого, как они оба понимали, не было изначально.
Октябрина держала в руках маленькую корзинку с мылом в форме роз. Она не очень понимала, зачем выкладывать товар сейчас, но хозяйка уверила Полину – вечером приедет очень много гостей, им могут понадобиться сувениры в первый же вечер. Опыт показывал именно так.
«Позвать бы сюда Варю или Женю, – подумала Октябрина и повертела розу в руках. Блесточки на лепестках показались застывшими росинками. – Но они не поедут, нет. Можно позвать в следующий раз. Можно позвать заранее. Было бы весело, если бы они познакомились с Арсением и Полиной. Они, наверное, и не думают, что такая жизнь возможна и что я ее живу».
Роза в руках Октябрина дрогнула и полетела на траву. Розовый комочек мыла с застывшими на ней слезами.
«Почему я уже говорю про «следующий» раз? Разве он уже точно случится? Пока даже «первый» раз не случился».
Октябрина опустилась на колени, подняла розу и отряхнула ее. Женя вряд ли поедет – она решалась на выезд за город месяц, Варю могут не отпустить.
Все это – вероятно, а возможность увидеть их рядом с Полиной, такими же счастливыми – маловероятна. Но такова была и вероятность появиться здесь Октябрины. И вот она – здесь, отряхивает колени, укладывает мыло ручной работы на прилавок и не думает, что будет завтра. Хоть на самом деле все ее мысли заняты только тем, что будет после фестиваля. Будет ли завтра солнце или тучи закроют небо.
И вообще, будет ли хоть что-то.
– Слушай, а почему ты не осталась в Лондоне? – спросила Октябрина. Первый вопрос, который пришел ей в голову. Октябрина слышала, как Полина говорила на отличном английском с кем-то по телефону в машине. Звучало как что-то из сказки.
– А почему должна была? Я туристка, да я и была там всего неделю. – Улыбнулась Полина. – Я в Индии была дольше, но там тоже не хочу оставаться. Я пока не знаю, где хочу остаться, но сейчас мне хорошо. Это все, что мне нужно чувствовать.