Выполнение замысла
Шрифт:
– За знакомство!
Повторяю его движение и, кивнув, выпиваю сок. Сразу приступаем к ужину. Утолив первый голод, Ксенофонтов спрашивает, глядя на мои руки:
– Ты написал письмо Григорию Васильевичу?
Положив вилку на край тарелки, смотрю на него и думаю: «С какой целью он интересуется? В какой степени информирован? Доверяет ли ему Романов?» Наливаю себе еще сока, выигрывая время для ответа.
– Вы меня пригласили на встречу. Зачем?
– спрашиваю, не отвечая на его вопрос.
Некоторое время меряемся взглядами. Петр Петрович начинает
Наконец он принимает какое-то решение и сообщает:
– Он с тобой хочет встретиться и просил меня организовать вашу встречу.
– Я тоже этого хочу, - признаюсь.
– Могу я Вам задавать вопросы?
– интересуюсь, глядя исподлобья.
– Конечно, - удивляется, - что тебя интересует?
– Это Вы приезжали в наш город?
– спрашиваю, внимательно глядя на собеседника.
Ксенофонтов чуть заметно смутился, вильнув взглядом и дернув краем рта.
– Должны же мы были понять, с кем имеем дело? Кто настолько информирован о преступнике и откуда?
– оправдывается.
– Было мнение тебя поощрить за помощь. Однако вижу, что ты не хочешь быть откровенным, - упрекает и смотрит испытующе.
Разговор начал меня утомлять. «Не пора ли откланиваться?» - возникает мысль.
– Петр Петрович. Вы доверенное лицо Григория Васильевича, раз знаете о письме, маньяке и ездили по его поручению на мою родину? Работаете вместе в Обкоме?
– пытаюсь понять роль Ксенофонтова.
– Доверенное лицо?
– переспрашивает, - пожалуй, - соглашается и кивает с улыбкой.
– Мы хорошие знакомые еще с войны, а работаю я на заводе, - информирует.
– Вы меня упрекаете в скрытности, а сами…?
– обличаю.
– Мне сообщили, что вы из органов.
– Однако!
– удивляется.
– Кто сообщил?
– спрашивает вкрадчиво, наклоняясь вперед.
– У меня много знакомых, - отвечаю уклончиво.
– Догадываюсь. От твоего блатного окружения?
– пытается угадать и ждет подтверждения от меня.
– В моем окружении такие же люди, как и везде. Даже может более простые и честные, чем здесь, - отвечаю грубовато. (Меня почему-то задело такое пренебрежение к моим друзьям и знакомым).
– Жил бы я среди цветов, то пах цветами. Но жить в грязи и не испачкаться…?
– философствую.
– Поощрение мне не нужно. Организуйте нашу встречу с Григорием Васильевичем. После встречи с ним я уеду, и буду жить спокойно у себя в городе. Там грязнее, но чище, чем здесь, - сообщаю раздраженно.
– Извини, если тебя обидел, - отвечает спокойно, будто не заметив моего раздражения.
– Я не предусмотрел того, что в маленьком городе трудно что-то утаить. Все про всех там знают, - оправдывается.
– Вот и я узнал, что ты с ребятами собираешь и торгуешь иконами. Тут до статьи недалеко, - угрожает.
– Ребята, да, занимались,- признаю, - но после того, как наша милиция стала таскать на допросы подростков из поселка по краже, то эта деятельность прекращена, насколько
– А я вообще к этому делу не имею отношения. Да и некогда этим заниматься, - решительно отметаю подозрения.
– Откуда же все эти вещи на тебе? Импортные, недешевые, - пытается уличить.
– Наверное, долю имеешь с икон?
– Вы знаете, наверняка, что я пишу песни, - испытующе смотрю на опера.
Дожидаюсь кивка и признаюсь:
– Несколько песен я продал профессиональным исполнителям.
– Неофициально, - цепляется.
– Неофициально, - соглашаюсь.
– Я бы рад зарегистрировать песни официально, но никто на это не идет. В ВААП не пробиться мне, как никому не известному автору. Никто не решается брать на себя ответственность, - разъясняю положение дел.
– Ушлый ты парень!
– отмечает непонятно - хвалит или осуждает.
Вижу, что я Ксенофонтова удивил. Тот встал, подошел к окну и закурил в форточку. Глядя задумчиво в окно, заговорил:
– Григорий Васильевич человек занятой. Не сразу сможет выбрать время для встречи, потому возможно тебе придется задержаться в Ленинграде на какое-то время.
Поворачивается ко мне и спрашивает:
– Тебе сколько времени нужно на встречу?
– Не от меня будет зависеть. От десяти минут до нескольких часов, - уменьшаю срок.
– Ты где остановился?
– возвращается к началу разговора.
– Мне нужно будет знать, чтобы оповестить тебя заранее, - поясняет причину интереса.
– У меня несколько знакомых в Ленинграде. Я не могу точно знать, у кого буду ночевать. К тому же не у всех есть домашние телефоны, - лукавлю.
– Лучше буду звонить Вам в определенное время, - предлагаю свой вариант для связи.
– Мы подумаем, - отвечает неопределенно.
– Почему не хочешь поощрения от властей Ленинграда? Глядя на это власти твоего города, возможно, улучшат жилищные условия твоей семьи или сделают это по ходатайству из Ленинграда, - интересуется.
Понимаю, что внеочередное выделение квартиры родителям - инициатива наших властей. Узнали про интерес ленинградцев ко мне и подсуетились. Видимо Ксенофонтов ничего негативного, в том числе о подозрениях, о моем участии в иконным бизнесе нашим не сообщил. Власти моего города испугались, что в другом городе узнают о «герое», который живет в ужасающих условиях, а заодно выплывет, что так живет большинство жителей города! А там своя пресса!..
– Не надо мне сомнительной славы, - отказываюсь.
– Квартиру нам уже выделили вне очереди. Родители уже пакуют вещи, - улыбаюсь.
– Видимо, ваш интерес ко мне напугал наши городские власти, - предполагаю.
– Слава и популярность от меня никуда не уйдет. Мои песни нравятся людям. Надеюсь на помощь в их регистрации местных властей, - сообщаю о своих ожиданиях.
– Не знаю, получиться ли у тебя, - тянет, глядя на меня с интересом.
– Я не в курсе этой музыкальной кухни, - признается.
– Значит, ты хочешь об этом поговорить с Романовым?
– предполагает.