Выпуск 1. Петербургские авторы конца тысячеления
Шрифт:
Травести наливает в стакан Первого актера, тот забирает стакан и возвращается на место.
Мое почтение.
Травести с телефонной трубкой обходит все столики.
ТРАВЕСТИ. Вы не видели Кудесова? Вы не знаете, кто здесь Кудесов?
В это время входит Второй актер, на нем грим прокаженного: лицо одутловатое ( так называемая «львиная морда»), на руках и на груди беловатые, безжизненные струпья,
СОАВТОРи ПЕРВЫЙ АКТЕР( указывая на Кудесова). Вот он.
ТРАВЕСТИ. Господин Кудесов.
Кудесов мгновенно открывает глаза и пружинисто поднимается.
ПЕРВЫЙ АКТЕР( Соавтору). Она моя приятельница еще со школьной скамьи.
СОАВТОР. Все они одинаковые.
Второй актер обходит всех. От него с содроганием отшатываются, некоторые брезгливо кидают ему деньги.
КУДЕСОВ( в трубку). Да. Я. Нет. Как тебе удалось снова меня?.. Успокойся. Нет. Хуже? При чем здесь искусственная почка? У нее всегда было все нормально с почками. Не могут остановить? Что они говорят? Ну, хорошо, хорошо. Но хоть кого-нибудь тебе удалось отыскать? Хорион эпителиома? Мне это ни о чем не говорит. Ты должна там быть или ты не должна там быть, а я… Мое присутствие изменить ничего не может.
Травести с ужасом отшатывается от Второго актера.
ТРАВЕСТИ. Кто его вообще сюда впустил? Выкиньте его отсюда.
КУДЕСОВ( в трубку). Я не свожу никакие счеты. Ты уже сама не знаешь, что ты говоришь.
Актеры Первый и Третий пытаются вытолкать Второго актера, но ни тот, ни другой не рискуют слишком приблизиться к прокаженному, и оттого их попытки не имеют успеха.
СОАВТОР. Оставьте его. Он нам может еще пригодиться.
Актеры возвращаются на место.
ПЕРВЫЙ АКТЕР( бурчит). Мало ли всякой швали!..
КУДЕСОВ( в трубку). Нет, против тебя я ничего не имею.
СОАВТОР. «И услышали трое друзей Иова о всех этих несчастьях, постигших его, и пошли каждый из своего места…» ( Второму актеру.) Ты сидишь здесь. В этом углу. ( Второй актер послушно выполняет указание Соавтора.)
ПЕРВЫЙ АКТЕР( ожесточенно). Пусть он жрет собственное дерьмо! Пусть он пьет только то, чем мочится. Пусть он кидает камни во всякого, кто захочет к нему приблизиться. Чего ему теперь бояться?
КУДЕСОВ. Возможно. Ну что ж, по крайней мере, я иду на это с открытыми глазами.
СОАВТОР. «Елифаз Феманитянин, Вилдад Савхеянин и Софар Наамитянин…» ( Актерам.) Вы оба стоите здесь.
ПЕРВЫЙ АКТЕР. Чего ему бояться? Смерти? Не он первый, не он последний.
КУДЕСОВ. Ну все. Я больше не могу говорить с тобой. Извини. ( Кладет трубку.)
СОАВТОР. «И сошлись, чтоб идти вместе сетовать с ним и утешать его».
ТРАВЕСТИ. А я?
ПЕРВЫЙ АКТЕР. Идиотка. Иди на место.
Травести обиженно отходит.
КУДЕСОВ( Соавтору). Кажется, это у вас опять какая-то новая забава?
СОАВТОР( Второму актеру). Давай.
Тот несколько недоуменно смотрит на Соавтора.
ПЕРВЫЙ АКТЕР. Черт, у меня так и чешутся руки хорошенько накостылять ему.
ТРЕТИЙ АКТЕР( Второму актеру). «Погибни день, в который я родился…»
ВТОРОЙ АКТЕР. «Погибни день, в который я родился»…
ТРЕТИЙ АКТЕР. «И ночь, в которую сказано: „зачался человек!“»
ВТОРОЙ АКТЕР. «И ночь, в которую сказано: „зачался человек!“»
ТРЕТИЙ АКТЕР. «День тот да будет тьмою…»
ВТОРОЙ АКТЕР. Я помню. «Да не взыщет Бог свыше, и да не воссияет над ним свет! Да омрачит его тьма и тень смертная, да обложит его туча, да страшатся его, как палящего зноя!»
СОАВТОР( Кудесову). Он тебе нравится?
КУДЕСОВ. К чему и стараться приблизиться к Нему при посредстве искусств, когда непознаваемость Всевышнего обозначена как одно из первоначальных условий игры?
СОАВТОР. Ушедший из жизни с болью и недоумением и в жизни вечной будет искать, но не отыщет покоя.
КУДЕСОВ. Стоило дать тебе ненадолго свободу, как ты уже в дерзости огрызаешься в направлении давшего ее.
СОАВТОР. Ты слишком уж стремишься поскорее увидеть небо в дерьме и в булыжниках.
КУДЕСОВ. День нынешний приговорен к тоске, к безветрию и к одинокому солнцу.
СОАВТОР( актерам). Поглядите, поглядите, как он искусно отстраняется.
КУДЕСОВ( Второму актеру). Ну и как вы сейчас?
ВТОРОЙ АКТЕР. Прокаженный не я, прокаженные они. Но мы — страдальцы — между собой ладим.